Источники «Монашеских уставов» иеромонаха Серафима (Кузнецова)

В 1910 году изданы «Монашеские уставы» иеромонаха Серафима (Кузнецова). Они состоят из трёх томов типовых Уставов. Труд о. Серафима – попытка представить образцовые Уставы для русского монашества начала XX века. Рассматриваемый сборник Уставов частично переиздавался и в наше время[1].

Выдающийся деятель Белогорского Свято-Николаевского православно-миссионерского мужского общежительного монастыря Пермской епархии игумен Серафим (Кузнецов) (1875–1959) основал Белогорский скит, участвовал в возрождении и основании других скитов и монастырей[2], составил «Монашеские уставы», участвовал в составлении Устава для Марфо-Мариинской обители в Москве[3], вёл активную просветительскую деятельность, во время Первой мировой войны находился вместе с другими священниками–пермяками на фронте. В 1918 году игумен Серафим был одним из организаторов обретения останков Елисаветы Феодоровны Романовой. В 1921 году игумен Серафим исполнил волю Великой княгини, перенёс её останки в Иерусалим. На Святой Земле он провёл свои последние годы жизни.

Изучение «Монашеских уставов» в настоящее время особенно актуально. 31 мая 2010 г. Священный Синод Русской Православной Церкви утвердил положение о Синодальной комиссии по делам монастырей и её состав. Возглавляет комиссию архиепископ Сергиево-Посадский Феогност, викарий Московской епархии, наместник Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. Архиепископ Феогност главную задачу Синодальной комиссии видит «прежде всего, в передаче духовного опыта от старых монастырей недавно открытым... в строгом соблюдении монашеских Уставов»[4]. Совершенно очевидно, что соблюдение требований «Монашеских уставов» невозможно без тщательного их исследования и изучения. В «Монашеских уставах» иг. Серафима отражён опыт возрождения монашеской традиции в России начала XX века, т.е. ближайший, к настоящему времени, период. В силу этого Уставы Белогорского скитоначальника сегодня представляют собой ценнейший источник для изучения.

«Монашеские уставы» иг. Серафима (Кузнецова) содержат общебогослужебные и дисциплинарные правила и имеют следующую структуру:

Том I – Монастырский мужской общежительный устав (в 2 частях)[5].

Том II – Скитские иноческие уставы в 3 частях:

Часть 1. Скитский мужской общежительный устав.

Часть 2. Скитский мужской безмолвный устав.

Часть 3. Пустыннический устав[6].

Том III – Женские иноческие уставы в 4 частях:

Часть 1. Монастырский общежительный женский устав.

Часть 2. Скитский женский общежительный устав.

Часть 3. Скитский женский безмолвный устав.

Часть 4. Устав для пустынниц-отшельниц[7].

Том III из сборника Уставов составлен на основании первых двух томов, поэтому в нашей работе мы будем рассматривать только том I и том II Уставов.

У молодого иеромонаха не было большой библиотеки, как у преп. Паисия Нямецкого (†1794)[8]. У него не было духовного образования, как у святителя Феофана Затворника (†1894). Cоставитель отмечал, что в «настоящих трудах наших мы делаем попытку, поскольку позволяют нам наши убогия знания и опыт, написать краткие, строго основанные на Священном Писании и святоотеческих правилах, монашеские уставы, каковые, по любви, и предлагаем смиренно благосклонному вниманию читателей...»[9].

Два тома из рассматриваемого сборника состоят из четырёх Уставов. «Эти четыре устава, – пишет в предисловии к первому тому иером. Серафим, – были составлены нами для собственного употребления, если же теперь мы решаемся предложить их вниманию читателей... то делаем это исключительно по просьбе и совету лиц, ознакомившихся с ними частным образом»[10]. Эти два тома содержат основные Правила, наиболее важные для каждого из типов монашеского жития.

Начало основанию Белогорского монастыря было положено в 1890 году. Основатель Белогорской обители, епархиальный миссионер протоиерей Стефан Луканин (1841–1904) хотел, чтобы монастырь был расположен в центре старообрядческого раскола в Пермской епархии. «Огромное значение строго уставному богослужению придавал ктитор новой обители»[11]. Пермский миссионер прот. Стефан считал, что строгое исполнение Богослужебного устава (Типикона) помогало в миссионерском служении среди старообрядцев и в просветительском среди единоверцев. Строгое исполнение Богослужебного устава в Белогорском монастыре и строгие Правила иноческой жизни привлекали не только единоверцев, но и старообрядцев, большенство которых к 1918 году было обращено в Православие.

Необходимо понять, были «Монашеские уставы» полностью оригинальны или при их составлении использовались уже существовавшие Уставы? Принято считать, что иером. Серафим самостоятельно написал «Монашеские уставы», но содержательный разбор текста показывает, что существуют параллели с другими Уставами.

Иеромонах Серафим отмечал, что при написании Уставов он использовал следующие источники: «1. Слово Божие, 2. Правила св. Церкви (которые вошли в “Книгу Правил”), 3. Духовный Регламент, 4. Правила и наставления св. Отцов, 5. Указы Святейшего Синода, а особенно творения св. Василия Великого, на основании которых и составляется предлагаемый Устав...»[12].

Однако в Русской Церкви существовали и другие монашеские уставы: в том числе – «Устав общежительного монастыря, писанный для Коневской обители», изданный в 1824 г., «Устав Новгородского первоклассного Юрьева общежительного монастыря», изданный в 1832 г., «Устав общежительной Сатисо-градо-Саровской пустыни», изданный в 1897 г. Сопоставление Уставов о. Серафима (Кузнецова) с существовавшими ранее Уставами позволяет сделать вывод, что эти тексты были основными источниками составителя.

Как уже было отмечено, первые два тома сборника Уставов иером. Серафима содержат: том I – Монастырский мужской общежительный устав (первая часть – 26 глав, вторая часть – 33 главы); том II – Скитские иноческие уставы в трёх частях: часть 1-я. Скитский мужской общежительный устав (26 глав); часть 2-я. Скитский мужской безмолвный устав (15 глав); часть 3-я. Пустыннический устав (17 глав).

Такой последовательности (в томах и частях) не встречается ни в одном из Уставов русских монастырей XIX века. Например, известный Устав Коневской обители состоит из двух частей и прибавления. Две части этого Устава содержат по 12 глав и напоминают том I – «Монастырский мужской общежительный устав» о. Серафима. В томе I в первой части сборника Уставов пишется о должностях обители, начиная от настоятеля и заканчивая привратником – в 26 главах показано в общей сложности 24 основные должности, а в Коневском уставе о должностях пишется во второй части.

Сведения о монастырских служениях содержатся во второй части и других русских монашеских уставах XIX века – это «Устав Новгородского первоклассного Юрьева общежительного монастыря», изданный в 1832 году, и Устав Афонского Пантелеимонова монастыря. Эти два Устава по содержанию первых двух частей очень похожи, но в Юрьевском уставе в первой части 15 глав, а в Пантелеимоновском – 13. Во второй части «о должностях» в Юрьевском уставе 20 глав, а в Пантелеимоновском – 22. При этом последние главы в этих двух Уставах «О должности всех, работами и рукоделиями занимающихся» совпадают.

В Юрьевском Новгородском уставе имеется ещё и третья часть – «Сокращённые правила монашеского жития» из 20 глав, но эта часть не совпадает ни с одной из частей рассматриваемых нами уставов.

Итак, при сравнении содержания Монастырского общежительного устава о. Серафима с Уставами русских монастырей XIX в. легко обнаружить параллели и сходства в названиях глав, совпадение в их последовательности, но есть и различия.

Например, в томе I первой части Уставов о. Серафима пишется о должностях, а в Коневском, Юрьевском, Пантелеимоновом уставах о должностях показано только во второй части. В Уставе общежительной Сатисо-градо-Саровской пустыни, изданном в 1897 г., совсем мало говорится о должностях. Можно подумать, что Устав (в двух частях) этой обители был написан только для игумена и братии. Так в нём есть только две градации: настоятель, который должен всё делать для спасения монашеской общины, и братия, которая должна находиться в послушании.

Правилам «о настоятеле» о. Серафим посвятил три главы, а в четырёх остальных Уставах только одна. За главой «О наместнике», которой нет в Коневском и Саровском уставах, но присутствует в Пантелеимоновском и Новгородском уставах, следуют главы «О казначее» и «О духовнике». Последовательность этих глав совпадает с Коневским уставом. Затем в Уставе о. Серафима следуют главы «О благочинном» и «О ризничем». Эти две главы не совпадают по последовательности с главами из других четырёх Уставов. Далее о. Серафим более подробно выделяет в монастыре каждую должность, поэтому должностей получилось больше, чем в других Уставах.

Появляются новые должности, такие как лавочник, который занимается продажей книг, икон, сувениров и др., так же пономарь, который прислуживает в алтаре, свечник и другие. Три должности из Устава о. Серафима – экклесиарх, звонарь и пономарь – совмещены в уставе Пантелеимонова монастыря в одну главу – «О экклесиархе», который вовремя звонит в колокола, пономарит и следит за порядком в храме. В Коневском уставе должность звонаря выделена в отдельную главу. В ней подробно описан устав «О времени же благовеста во весь год... по чину Московского Успенского Собора», но чин звона в Уставе Коневской обители не совпадает с чином звона из Устава о. Серафима. Скорее всего, он отразил практику звона Белогорского монастыря.

В целом, содержание первой части «Монастырского общежительного устава» больше совпадает со второй частью устава Коневской обители.

33-я глава второй части Устава о. Серафима – «О строгом соблюдении монастырского устава» содержится и в Уставе Саровской пустыни в 24-ой главе первой части, но этой главы нет в других Уставах. А глава «Об общежитии» и его значении в Саровском уставе совсем отсутствует, тогда как в Уставе о. Серафима второй части и других трёх Уставах (в первой части) она составляет первую главу. Это показывает, что составитель сборника Уставов мог пользоваться не одним источником-уставом, т.е. Коневским, а несколькими, в том числе и Саровским.

Вторая часть Монастырского общежительного устава о. Серафима (Кузнецова) содержит 33 главы общебогослужебных и дисциплинарных правил. Общебогослужебные главы посвящены не богослужебному уставу собственно, а тому, как исполнять его: как правильно вести себя в храме, как правильно петь и читать, когда совершать звон, когда и как совершать вечерню, часы, утреню и Божественную Литургию «в положенное по монастырскому уставу время и обычаю».

Составитель «Монашеских уставов» следовал существовавшему Типикону Русской Церкви и требовал строгого исполнения зафиксированных в нём богослужебных норм. Это отражено в его Уставах: «Все богослужения... должны быть отправляемы обязательно во всем согласно принятого в нашей Российской Церкви Иерусалимского устава... с точным соблюдением всех правил Типикона и порядка служения на всякий день...»[13].

За строгим исполнением Богослужебного устава в монастыре должны были наблюдать благочинный и уставщик. В Уставе о. Серафима выделена ещё должность – «голосовщик» (управляющий церковным хором. – Авт.), а в других Уставах её нет. Так же к должностям, связанным с соблюдением общебогослужебных норм, следует отнести «ризничего» и «звонаря» и др., исполняющих послушания в церкви или обеспечивающих правильность совершения богослужения.

Теперь сравним главы «Монастырского общежительного устава», связанные с обеспечением совершения богослужения, с соответствующими нормами из других Уставов.

 В Уставе о. Серафима на первом месте стоит глава «Об обязанностях благочинного», а после уже идут должности «ризничаго» и «уставщика». Скорее всего, такая последовательность должностей имелась в Белогорском монастыре. В Коневском, Юрьевском и Пантелеимоновском уставах, наоборот, сначала идёт глава «О ризничем», а после глава «О благочинном». В Саровском уставе главы, посвящённые этим должностям, совсем отсутствуют, но вторая часть этого устава полностью посвящена церковным богослужебным чинам и молитвенным правилам.

В Саровском уставе в первой части три главы – «О неупотреблении пищи вне трапезы», «О молчании во время трапезы», «О неупотреблении крепких напитков» – совмещены в Уставе о. Серафима в одну – «Об общей братской трапезе». В Коневском уставе все эти главы – «О трапезе» и «О должностях: повара, трапезного и хлебопекаря» – совмещены в главе 3-й части первой. В «Монастырском общежительном уставе» о. Серафима главы «О трапезе» и «О трапезном» по структуре и содержанию больше всего совпадают с главой 3 Коневского устава.

 Остальные главы из тома I части второй сборника Уставов описывают Правила внешнего поведения братии монастыря, отношения к настоятелю, духовнику и друг другу, условия приёма в монастырь и увольнения из него за проступки, о том, что без благословения настоятеля и старших в монастыре ничего нельзя делать: брать, отдавать, принимать и т. д. Все эти главы схожи по структуре или содержанию с главами из других Уставов. Но в «Монастырском мужском общежительном уставе» иеромонаха Серафима появляются совсем новые, например глава 32 – «О монастырских подворьях».

Приведём анализ структуры и содержания тома II – «Скитские иноческие уставы», состоящему из трёх частей, включающих 58 глав.

Том II часть первая – «Скитский мужской общежительный устав» –состоит из предисловия и 26 глав. Подобная часть о «Скитском уставе» в других Уставах отсутствует, только в Коневском уставе в 3-м прибавлении говорится о «Уставоположении для скита Коневского»[14]. Это уставоположение состоит из пяти глав. «Скитский общежительный устав» из сборника Уставов о. Серафима по содержанию напоминает более развёрнутый вариант «Уставоположения для скита Коневского».

Том II часть вторая – «Скитский мужской безмолвный устав» –состоит из предисловия и 15 глав, но этот Устав отсутствует во всех остальных четырёх Уставах.

Том II часть третья – «Уединенно-пустынно-отшельнический устав» –состоит из предисловия и 17 глав: глава 1 – «Об управлении и содержании пустынников», а последняя – «О затворничестве». Подобные Правила для пустынников встречаются только в Уставе Коневской обители в четвёртом приложении – «Устав Коневским уединённым пустыножителям»[15]. Он состоит из девяти глав, причём по структуре и содержанию некоторые совпадают с Пустынническим уставом о. Серафима, например, «Глава 7. О посещении пустынников, и о попечении в их болезни телесной и душевной» и «Глава 8. О том, что пустынники освобождаются от общих трудов монастырских». Эти две главы по названию совпадают с 12-й и 13-й главами из подобного Устава о. Серафима, только у него в Пустынно-отшельническом уставе пустынники освобождаются не от «трудов в монастыре», а от «общих трудов скитских».

Одним из наиболее известных Уставов в России XIX в. считается «Устав общежительного монастыря, писанный для Коневской обители». Он был принят Священным Синодом за образец[16]. Коневский Устав имеет тексты дисциплинарного и общебогослужебного содержания. Отдельные фрагменты Правил из Коневского устава сходны и близки по тексту с правилами из «Монашеских уставов» иг. Серафима (Кузнецова). Например, в вопросе об избрании настоятеля Устав о. Серафима повторяет текст Коневского устава.

Однако, во многих случаях, о. Серафим брал начало главы из какого-либо Устава (чаще из Коневского) и добавлял в текст Устава особенности из современной ему монашеской традиции, практики Белогорского монастыря и своего личного опыта. Поэтому тексты «Монашеских уставов» о. Серафима получились гораздо больше и пространнее, чем соответствующие тексты из рассматриваемых Уставов. Например, составитель придавал большее значение должности ризничаго, поэтому в главе об обязанностях ризничего добавил то, что эта должность «утверждается епархиальным архиереем»[17].

Таким же способом были составлены главы «О должности духовника», «Об обязанностях гостинника» и другие. Эти главы из сборника Уставов о. Серафима совпадают по названию, по содержанию и по тексту с другими Уставами русских монастырей.

Например, составитель берёт полный текст главы – «О должности духовника» из Устава Коневской обители и дополняет его более подробными обязанностями и правилами о старчестве. Далее о. Серафим более подробно указывает обязанности духовника и правила о старчестве. Он добавляет, что духовник должен любить своих духовных чад, как любит отец сына[18]. Составитель очень подробно определяет обязанности по духовному окормлению братии обители, перечисляя все совершенства, которыми должен обладать истинный духовный отец[19]. В Уставе о. Серафим предусмотрел возможность отсутствия в обители опытного старца-духовника. Он предложил в таком случае «командировать иеромонаха для подготовки к наиболее опытному старцу»[20].

Приведём ещё один пример из текста тома II части третьей – «Уединенно-пустынно-отшельнического устава» в сопоставлении с текстами из Устава Коневской обители прибавления 4. Например, в Пустынническом уставе иером. Серафима в главе 1 – «О управлении и содержании пустынников» говорится, что пустынники находятся под «непосредственным управлением смотрителя Безмолвного скита», а не как в Коневском уставе – настоятеля и духовника обители: «По общему же согласию... Настоятель благословляет и отпускает брата в пустыню»[21].

Таким образом, можно уверенно говорить, что составитель «Монашеских уставов» использовал источники, содержащие регламентацию монашеской жизни в русской монастырской традиции, и, прежде всего, «Устав общежительного монастыря, писанный для Коневской обители», принятый Синодом за образец. Правила Коневского устава при сопоставлении которых с «Монашескими уставами» обращает на себя внимание близость или сходство отдельных фрагментов. Выше приведённые сравнения подтверждают это.

В общей сложности рассмотрено 117 глав «Монашеских уставов» из сборника иг. Серафима (Кузнецова) и в определенной мере проанализированы структура, содержание и текст.

Тексты этих Уставов имеют существенные различия:

1. «Монашеские уставы» о. Серафима напечатаны гражданским шрифтом, а другие Уставы – церковно-славянским.

2. Уставы о. Серафима содержат значительно больше общебогослужебных, дисциплинарных глав.

3. Составитель «Монашеских уставов» более подробно выделяет в монастыре каждую должность, поэтому должностей получилось больше, чем в других Уставах. Также появляются новые должности, такие как лавочник, пономарь, свечник и т.д., новые главы – «О монастырских подворьях» и другие.

4. Первые два тома «Монашеских уставов» игумена Серафима были составлены «для собственного употребления». Подтверждение этого содержится в самом тексте, например: «В число совета (Белогорского монастыря) обязательными членами входят: 1) наместник, 2) (почему-то сразу) – начальник скита (т.е. сам о. Серафим), 3) казначей, 4) заведующий подворьем (т.е. в городе Пермь, других подворий не было, а сам заведующий – это иеромонах Ювеналий (Килин), ближайший сподвижник о. Серафима), 5) (только потом) духовник, 6) благочинный, 7) ризничий, 8) эконом, и могут быть назначаемы настоятелем другие должности...»[22] (Примечания в скобках сделаны Авт.) Эта иерархическая последовательность должностей не характерна для других Уставов, а значит, является особенностью Белогорской обители.

Главная характерная особенность «Монашеских уставов» о. Серафима на фоне других Уставов – это адаптированность «Монашеских уставов» не только к конкретным местным условиям, традициям иноческой жизни Пермского края, но и к современной, на тот момент, монашеской традиции в целом для Русской Православной Церкви.

Через подвижников духа Устав становится средством оживления, возрождения монашества и духовных традиций в монастыре. В последовательности Уставов – от общежительного к безмолвному – игумен Серафим видит совершенство христианской жизни, которое показано во Святом Евангелии. «Человек, осенённый Божественной благодатью, не может останавливаться на точке замерзания, воодушевляемый невидимой силой Божией старается идти всё вперёд и вперёд. Как человек, углубившийся в науку, не жалеет ни здоровья, ни средств для достижения высшей цели знания, так равно и инок, углубившийся в сию науку из наук – иноческую жизнь, забывает всё земное удовольствие и всецело предаётся достижению высшего идеала христианской жизни. Но сего можно несравненно легче достигнуть при помощи прохождения средней и высшей школ христианской жизни, т.е. общежительного монастыря – как средней школы и общежительного скита – как высшей школы, а безмолвный скит будет представлять высочайшую науку непрестанного Богомыслия»[23].

1. Как тогда, так и сегодня «Монашеские уставы» игумена Серафима (Кузнецова) являются средством передачи опыта русской монашеской традиции, особенно в условиях её некоторого оскудения.

2. Данные Уставы составлены для Белогорского миссионерского монастыря, расположенного в центре старообрядческого раскола Пермского края. Поэтому составитель Уставов призывает к строгому соблюдению Типикона Русской Церкви, подробно излагает  общебогослужебные нормы для обителей.

3. «Монашеские уставы» о. Серафима не архаичны, но общедоступны и актуальны. Большая часть Правил Уставов (например, «О должности духовника и старца») применимы и в наши дни.

«Монашеские уставы» о. Серафима (Кузнецова), в собственном виде, не являются каким-либо особым сочинением, а представляют собой сборник, в который сведены разновременные труды (с 1904 по 1909 гг.) составителя, посвящённые монашеским общебогослужебным, дисциплинарным Правилам и благоустройству обителей. Прототипом для составления «Монашеских уставов» мог послужить Устав общежительного монастыря, составленный для Коневской обители, и изданный в 1824 г.

Особенно сближают два труда и делают их отличными от других  названия, содержание и тексты некоторых глав, наличие Правил для скита и пустынников, которых нет в других Уставах.

Сделав сравнительный анализ содержания и текстов «Монашеских уставов» о. Серафима и других Уставов русских монастырей XIX века, показали их отличия, особенности и значение.

«Монашеские уставы» игумена Серафима (Кузнецова) в начале XX века продолжают традицию русского монашества: прп. Нила Сорского, прп. Корнилия Комельского, прп. Иосифа Волоцкого, архимандрита Московского Симонова монастыря Гавриила (Домецкого), прп. Паисия Нямецкого (Величковского). Составитель использует тексты Коневского, Саровского, Юрьева и др. Уставов русских монастырей XIX века.

На наш взгляд, «Монашеские уставы» иг. Серафима можно было бы принять за образец в современной практике монашеской жизни или использовать при составлении образцовых Уставов.

[1] Серафим (Кузнецов), иг. Мужской общежительный устав. М., 2000.

[2] Костина В.А. Выбираю путь Христов. Пермь, 2008. С. 478.

[3] Марченко Алексий, прот. Великая княгиня Елисавета Феодоровна и начальник Серафимо-Алексеевского скита Белогорского монастыря Пермской епархии игумен Серафим (Кузнецов). История взаимоотношений // Серафим (Кузнецов), иг. Августейшая паломница Её Императорское Высочество Великая княгиня Елисавета Феодоровна в Пермской губернии. Пермь, 2009. C. 7.

[4] Феогност (Гузиков), архиеп. Чтобы передать духовный опыт // Русский инок. 2010. Июль-сентябрь. С. 11, 12. Цит. с сокр.

[5] Серафим (Кузнецов), иером. Монастырский мужской общежительный устав. Т. I. Нижний Новгород: типо-лит. т-ва И.М. Машистова, 1910.

[6] Серафим (Кузнецов), иером. Скитские иноческие уставы. Т. II. Нижний Новгород: типо-лит. т-ва И.М. Машистова, 1910.

[7] Серафим (Кузнецов), иером. Женские иноческие уставы. Т. III. Нижний Новгород: типо-лит. т-ва И.М. Машистова, 1910.

[8] Леонид (Поляков), иером. Схиархимандрит Паисий (Величковский) и его литературная деятельность. Кн. 1. Диссертация на соискание учёной степени магистра богословия. Л., 1956. С. 108, 114.

[9] Серафим (Кузнецов), иером. Монастырский мужской общежительный устав. Т. I. Нижний Новгород, 1910. С. X, XI.

[10] Серафим (Кузнецов), иером. Монастырский мужской общежительный устав. Т. I. Нижний Новгород: Типо-лит. Т-ва И.М. Машистова, 1910. С. XIV.

[11] Вяткин В.В. Величие и трагедия Уральского Афона. С. 13.

[12] Серафим (Кузнецов), иером. Монастырский мужской общежительный устав. Т. I. С. 17.

[13] Серафим (Кузнецов), иер. Скитский общежительный устав. Т. II. Ч. 1. С. 5.

[14] Устав общежительного монастыря, писанный для Коневской обители. СПб.: С. 128.

[15] Устав общежительного монастыря, писанный для Коневской обители. С. 146.

[16] Леонид (Кавелин), иером. Историческое описание Козельской Введенской Оптиной пустыни. СПб., 1862. С. 302–304.

[17] Серафим (Кузнецов), иером. Монастырский мужской общежительный устав. Т. I. Нижний Новгород, 1910. С. 36.

[18] Серафим (Кузнецов), иером. Монастырский мужской общежительный устав. Т. I. С. 26.

[19] Там же. С. 27–31.

[20] Там же. С. 33.

[21] Устав общежительного монастыря, писанный для Коневской обители. С. 150.

[22] Серафим (Кузнецов), иером. Монастырский мужской общежительный устав. Т. I. С. 5.

[23] Серафим (Кузнецов), иером. Скитский мужской безмолвный устав. Т. II. С. III.