Риторические особенности проповеди митр. Платона (на материале «Слова на память прп. Сергия»)

Вступление

В качестве объекта исследования мы выбрали речь, произнесенную митрополитом Платоном более двух столетий назад в Троицкой Лавре в присутствии  императора Александра I. В проповеди развивается не одна тема: с одной стороны – это день памяти прп. Сергия Радонежского, с другой – визит монарха в Лавру. Платон раскрывает эти темы, связывая их между собой. При этом показывает высокий уровень владения словом. Поэтому целью доклада мы ставим следующее: проследить за авторской мыслью; увидеть, как выстраивается композиция речи; выявить, какие для этого используются языковые приемы.

Структура речи

Если тема — это обобщенный предмет обсуждения, смысловое ядро текста, его обобщенное содержание, то композиция — «это форма выражения и развития темы» (Клинг, 1988, 66). Соответственно образованию тематического «дерева» текста можно ожидать формирования композиционных фрагментов с их относительной смысловой самостоятельностью и в то же время текстовой общностью. Следует рассматривать данные компоненты как последовательность, соотносимую с замыслом автора и авторской целью воздействия на адресата.

Проповедь одновременно содержит в себе предметную тему (отражение реального события, значимого для аудитории в религиозном контексте) и духовную тему (реализация сути христианского вероучения). С помощью предметной темы автор подводит своего слушателя к сути текста — его духовной теме. Предметная тематика неоднородна: различают предметно-событийную тему (событие, связанное с жизнью, смертью и воскрешением Христа или с жизнеописанием святых), тему-факт (событие реальной обыденной действительности, которое осмысляется с религиозной точки зрения и подчиняется духовной теме) и тему-повод (тот или иной христианский праздник или другое религиозное или светское событие, послужившее отправным пунктом для проповедника). Соответственно с этим выделяют разновидности предметной темы: событийно-сакральной, событийно-профаннойи ситуативной. (см.: Ицкович, 2006, 95-98) На основе этой классификации в совокупности с традиционным риторическим членением речи мы и проводим анализ композиционной структуры данного текста.

1.  Вступление (1-я ситуативная тема)

Вступление – это часть, имеющая своей целью установить эмоциональный контакт между Адресантом и Адресатом речи, подготовить аудиторию к восприятию текста. Она несет ярко выраженный адаптирующий эффект. Эмоциональная окрашенность реализуется в выборе Адресантом контактоустанавливающих языковых средств. Кроме того, текст проповеди имеет ярко выраженную побудительную модальность. Для реализации побуждения и установления контакта применяется широкий спектр как прямых, так косвенных синтаксических средств воздействия на адресата. (см.: Кузьмина 2006, 72)

Как одно из таких средств владыка Платон использует вопрос «Чесо изыдосте в пустыню сию видети?». Вопрос этот обращен к конкретному лицу и имеет смысл: «для чего, с какой целью Вы посетили это место?». Адресуется он прямо Императору Александру Павловичу, который присутствовал при этом вместе с царственным семейством. Такой прием, использующий прямое обращение в виде вопроса, сразу привлекает внимание к теме высказывания не только самого адресата, но и остальных слушателей. И этим же развивается 1-я ситуативная предметная тема, указывающая на повод произнесения данной проповеди – приезд Государя в Лавру.

Оканчивается вступление – предположительным ответом: «Пророка ли?». Это предположение тут же характеризуется как верное и даже похвальное: «О! ежели с сим притекли ВЫ сюда намерением, не погрешили в своем предприятии».

2. Информативно-повествовательная часть (2-я ситуативная тема + 1-я событийно-сакральная тема + 1-я духовная тема)

Раскрытие темы проповеди достигается через использование таких приемов изложения информации, как повествование, описание и рассуждение. В общем тип речи «Слова» можно определить как рассуждение с элементами описания. Содержание речи представляет собой обозначение проблемы (в форме вопроса) и цепочку суждений и умозаключений автора, логика построения которой позволяет раскрыть внутреннюю связь понятий, событий, предметов в проповеди. При этом присутствует характеристика некоторых явлений и лиц (Лавра, Иоанн и Сергий, российские монархи и пр.) через перечисление их свойств, качеств, особенностей. В этом раскрывается сначала 2-я ситуативная тема(«Празднуемый нами днесь Праведник»), затем – 1-я событийно-сакральная тема(святая жизнь и подвиги Иоанна Предтечи и прп. Сергия).

Основным логическим инструментом здесь выступает сравнение Иоанна и Сергия. Начинается сопоставление с темы «пустыни». Заканчивается же главным аспектом сравнения – темой «пророка». Здесь затрагиваются вопросы, связанные с природой святости и со смыслом пророческого дара. Митр. Платон акцентирует внимание слушателей на этом моменте, снова задавая вопрос: «Но был ли Сергий Пророк, как был Иоанн по глаголу Господню?» И далее делает вывод, что прп. Сергий, как и Предтеча, «был Пророк и в том и в другом разуме», то есть мог и «предвозвещать будущая», и «проникать в тайны Божия». Через это автор показывает, что русский святой не менее достоин быть нам примером и ориентиром нашей духовной жизни, чем сам Креститель Господень. И этим дает ответ на поставленный в начале речи вопрос: «Таковаго-то Пророка и таинника Божия изыдосте ВЫ видети в пустыне сей!».Здесь проповедник раскрывает и 1-ю духовную тему– нравственный идеал в образе русского святого пророка («О коль драгоценно должно быть сокровище благочестивыя души, в коей все тайны Божия сокровенны хранятся!»).

3. Кульминация (2-я событийно-сакральная тема + 2-я духовная тема)

Кульминация проповеди обычно приходится на конец информативно-повествовательной части. Интересной особенностью является слияние (факультативное) двух или более тем в одну. Некоторые исследователи это явление называют формированием гипертемы (см.: Кузьмина 2006, 136). В «Слове» этими темами являются «прп. Сергий как пророк земли русской» и 2-я событийно-сакральная тема– «российские самодержцы и их роль в судьбе Лавры, Церкви и Отечества». И в соединении этих тем обнаруживается финальное заключение проповеди: «Как же бы в Особе Благовернаго МОНАРХА НАШЕГО священная Их кровь могла охладеть?».

Для этой части (так сказать, назидательно-интерпретирующей) характерна резкая смена модальности по сравнению с предыдущими частями. Семантика долженствования, или желательности, выражается в виде перечисления в качестве «путеводителей монарху... благоверных и Высоких Предков Его». Таким образом реализуется и 2-я духовная тема. Автор подчеркивает высокую степень важности монаршего служения и ответственности Государя и перед Отечеством, и перед Богом. Особенно усиливает и актуализирует назидательный пафос тот факт, что речь произносилась осенью 1801 года – всего через полгода после восшествия на престол Александра I.

4. Заключение

Главенствует благоговейная и молитвенная эмоциональные тональности. Заключение представляет собой обращение к святому Сергию с просьбой «испросить благословение Царя Царей ... на Всю Высочайшую Фамилию и на все отечество наше». Здесь – духовная и предметная темы объединяются, выражая цель и смысл всей речи – молитва славных святых и всей Церкви за Россию и за русского царя.

Риторические приемы

Осуществляемые в процессе речевой деятельности прагматически целесообразные отклонения от речевых (текстовых) норм.

1.  Амплификация :«Трость ли ветром колеблему? Дубравы ли одни? Человека ли в мягки ризы одеяна? Пророка ли?»

Во вступлении мы видим многократное повторение упомянутого выше вопроса («Чесо изыдосте в пустыню сию видети?»)с целым рядом других вопросов, сопутствующих, дополняющих и усиливающих его. Протяженность этого перечисления позволяет квалифицировать его как амплификацию, то есть ряд повторяющихся речевых конструкций или отдельных слов. Приём риторический, резко бьющий на повышение восприятия. Так, например, великий оратор древности Цицерон находил, что амплификация — триумф красноречия.

2. Сравнение: Иоанн Креститель – прп. Сергий

Это одна из характерных особенностей проповедей Платона, его излюбленный прием. И этоцентральный прием данной речи, так как на нем завязывается и строится все дальнейшее рассуждение. Сопоставление происходит по нескольким аспектам по порядку:

• пустыня Иудейская – лаврская пустынь,
• ученики Иоанна – последователи Сергия,
• предвозвещение Христа – христианская проповедь,
• крещение в водах Иордана – очищение в «купели из слез»,
• смерть за истину – каждодневное умерщвление плоти и страсти
• пророческий дар – пророческий дар

3. Гипербола: «Сергий ... превзошел Иоанна»

Это позволяет Платону придать своей речи мотив намеренно преувеличенного утверждения о некотором превосходстве одного святого над другим. Это «спорное» утверждение здесь абсолютно органично и закономерно, так как имеет целью эмоциональное воздействие на слушателей и выделение темы высказывания как важной и значимой для каждого человека (т.е. прп. Сергий как пророк и праведник Божий). Кроме того, мы не наблюдаем здесь отклонения от логических, онтологических, этологических и каких-либо иных норм, так как исходя из позиции коммуниканта-адресанта, допускаем возможность проявления его личной точки зрения по этому личному и весьма неоднозначному вопросу.

4. Антитеза:

пустыня (монастырь) – город (Царствующий град)

друг – раб («не ктому вас глаголю рабы, ... вас же рекох други»)

жизнь – смерть («таковым умерщвлением себя оживлял»)

5. Инверсия, гипе́рбатон (тема высказывания выделяется путём постановки в начало или конец фразы): «Сергий всех очи своею непорочностию обратил на себя»; «ежели с сим притекли ВЫ сюда намерением»; «верный Евангельския истины свидетель».

6. Градация: перечисление монархов «от славнаго Димитрия, и Иоанна, даже до Великаго ПЕТРА, даже до ныне».

Этот прием можно расценивать именно как градационный, потому что в нем присутствует элемент времени. Царственные особы в перечислении располагаются в строгом хронологическом порядке. Это, конечно, не говорит о каком-либо повышении актуальности их деятельности и важности их образа от одного к другому, но все же свидетельствует о стремлении говорящего обозначить временную канву как «сферу» явления Божьего промысла и благодати в лице русских монархов. Кстати, здесь же присутствует двойная градация, так как в перечислении скрыто точное указание на восходящий статус самодержца: великий князь (Дмитрий Донской) – царь (Иоанн IV) – император (Петр Великий).

7. Риторический вопрос: «Да и как же сие иначе быть могло?», «Как же бы в Особе Благовернаго МОНАРХА НАШЕГО священная Их кровь могла охладеть?».

«Чесо изыдосте в пустыню сию видети?», «Но был ли Сергий Пророк, как был Иоанн по глаголу Господню?» – эти вопросы играют более серьезную роль, чем предыдущие, так как, в отличие от чисто риторических вопросов, требуют ответа, а значит, призывают к серьезному размышлению. Автор дает на них ответ сам, но не сразу, а только после некоторых рассуждений, приведения доводов и пр. И эти ответы – выражают главную мысль всей речи, поэтому они несут нагрузку не только стилистическую, но и логико-семантическую.

8. Риторическое восклицание: «Таков был Иоанн! таков был и Праведник наш!»; «О! ... Вы не погрешили в своем предприятии»; «О коль драгоценно должно быть сокровище благочестивыя души!..».

9. Риторическое обращение: «БЛАГОЧЕСТИВЕЙШИЙ ГОСУДАРЬ! дозволь ... предложить вопрос»; «О святый муж! ... умножи райския радости свои».

Риторическое обращение, так же как риторическое восклицание и риторический вопрос, — своеобразные обороты речи, усиливающие её выразительность. Отличительной чертой этих оборотов в образной речи является их условность, то есть употребление вопросительной или восклицательной интонации в случаях, которые по существу её не требуют. Благодаря этому фраза приобретает особо подчёркнутый оттенок, усиливающий её выразительность. Однако здесь мы можем говорить и об обращении не условном, а прямом и к конкретному адресату. Ведь нам известно, что Император слышал эту речь непосредственно. Так же и воззвание к прп. Сергию носит вовсе не абстрактный или отвлеченный характер, но говорящий обращается лично к святому в надежде быть услышанным.

В этом – одна из исключительных особенностей христианской проповеди: одновременно можно говорить, с одной стороны, об общем, «риторическом» характере обращений, восклицаний, призывов и пр., которые имеют целью повлиять на умы и сердца слушателей. С другой стороны – о реально существующем акте коммуникации, когда говорящий осознанно и с верой обращается к Богу, Богородице или святым. Ситуация проповеднического общения предполагает наличие трех участников – священнослужителя, прихожан и Бога. (Лебедев, 2002, 78). М. М. Бахтин отмечал, что любое сообщение подразумевает наличие, существование «высшего нададресата (третьего), абсолютно справедливое понимание которого предполагается либо в метафизической дали, либо в далеком историческом времени» (Бахтин, 1979, 305). Кроме того, коммуникативную позицию его участников обозначить однозначно невозможно: каждый является одновременно и адресатом, и адресантом. Поэтому мы, определяя вопрос, восклицание и обращение как «риторические», делаем здесь оговорку, что это не означает их сугубо стилистической принадлежности, но и допускает их двоякую природу.

10. Метафора: «Трость ли ветром колеблему?»; «из сих слез устроил купель крещения Христова»; «благодать ... не удерживал в себе, но оную изливал на всех изобильно».

11. Метонимия: «Как же бы в Особе Благовернаго МОНАРХА НАШЕГО священная Их кровь могла охладеть?».

12. Перифраза (одно понятие выражается с помощью нескольких): «удалившихся от мира обиталище»; «зря с горних мест».

13. Эллипсис: «Чесо изыдосте видети? Трость ли ветром колеблему? Дубравы ли одни? Человека ли в мягки ризы одеяна? Пророка ли?»

14. Оксюморон: «таковым умерщвлением себя оживлял» .

Еще раз сделаю пояснение, что характеризую текст только с лингво-стилистической точки зрения, выделяя характерные приемы и черты выразительной речи, но не затрагивая иных сфер, в том числе и догматической. А здесь мы можем увидеть прямое с ней пересечение. Поскольку если утверждать, что, например, «умерщвлением себя оживлял» – это всего лишь фигура речи, то это значило бы, что проповедник не верит в реальность подвигов святого или не принимает их всерьез. То же касается упомянутых выше случаев с риторическими обращениями и вопросами. Некоторые исследователи в связи с этим выделяют особый вид метафоры и метонимии – богословская метафора и богословская метонимия, которые характеризуются тем, что переосмысленное значение содержит в себе христианский догмат (см.: Сибирева, 55).

Из этого следует, что, используя в своей речи стилистически маркированные приемы, основанные на отступлении от языковых или речевых норм, проповедник при этом не умаляет скрытого в них сакрального смысла, отнюдь не иносказательного, а вполне реального. И такое возможно только в текстах религиозной тематики и характерной речевой ситуации (молитве, проповеди, богослужебных текстах), так как в них идет речь о «мире горнем», недоступном нашему восприятию, а значит, и максимально полному вербальному определению.

Кроме того, как все заметили, в качестве средств выразительной речи Платон использует и прямые цитаты из Евангелия. Это также вовсе не снижает их смысловой нагрузки. Но наоборот, при прежней своей осмысленности и глубинности знакомые нам образы предстают в новом контексте, в несколько ином свете. Ведь, в конце концов, именно к этому призвана богословская метафора – в простом и ясном образе обнаруживать все новые и новые глубины Божественной премудрости и красоты.

Заключение

Итак, главный смысл речи – показать тесную связь евангельских событий с нашей жизнью, параллели в ходе человеческой истории, единство святых во Христе и подчеркнуть богоизбранность и величие монаршего служения. Речь, произнесенная при Императоре и при всем царственном семействе и обращенная к нему самому, должна была зафиксировать внимание на высшем предназначении русского самодержца. Она должна была показать некий идеал самоотречения ради общего дела и общего блага. Этот пафос стал эмоциональным стержнем речи, адресованной царю, который только недавно занял престол и которому еще только предстояло совершить множество великих дел.

Имея исходными несколько, казалось бы, несвязанных между собой тем (день памяти прп. Сергия, новоиспеченный Император, пророк Иоанн Предтеча), митр. Платон искусно объединяет их в единую, логичную, стройную речь. Он сравнивает пророка Иоанна и прп. Сергия, через это делает вывод о пророческом величии русского святого; вспоминает факт благословения им победы над татарским игом; отсюда мысль автора охватывает тему «роли помазанника Божьего»; и, наконец, завершается речь молитвой ко святому с просьбой благословить «всю Высочайшую Фамилию и все Отечество наше».

Таким образом, мы видим пример истинного красноречия, искусного владения словом и мыслью, своеобразного и запоминающегося стиля и выразительнейшего слога. По праву эта проповедь – одна из лучших среди прочих замечательных речей великого проповедника конца XVIII века – митрополита Московского и Коломенского Платона.

Список литературы

1. Бахтин М. М. Проблема речевых жанров // Автор и герой: К философским основам гуманитарных наук. - СПб.: Азбука, 2000. - С. 249- 298

2. Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. - М.: Сов. Россия, 1979.

3. Ицкович Т.В. О композиционно-тематическом развертывании церковной проповеди. // Известия Уральского государственного университета. Гуманитарные науки. - 2006 - № 41.

4. Кузьмина К.А. Структурные и языковые особенности проповеди как речевого жанра: Дисс. канд. филол. наук. - С-Пб.: 2006.

5. Клинг В. И. Композиционно-тематический аспект обзорной статьи // Текст в функционально-стилевом аспекте. - МГИИЯ им. М.Тореза, 1988. - Вып. 309.

6. Клюев E. В. Риторика. - М.: ПРИОР, 2001.

7. Лебедев В. Ю. Культурно-семиотические аспекты литургического дискурса: На материале ортодоксально-христианских ритуальных текстов: Дисс. канд. филос. наук. - М.: 2002.

8. Маркевич А. Богословие проповеди (на основе работ Карла Барта) // Протестантское богослужение: проблемы и перспективы. - Заокская духовная академия, 2002. - Вып. 1. - С. 107 - 115.

9. Москальская О. И. Текст как лингвистическое понятие // Иностр. языки в школе. - 1978. - № 3.

10. Платон, Митрополит Московский и Коломенский. Поучительныя слова. - Том 19. - М.: Синодальная типография, 1803.

11. Сибирева М.В. Проповедь митрополита Филарета (Дроздова) в русской литературе: проблемы жанра и стиля: Дисс. канд. филол. наук. - М.: 2008.