Концерт хора Московской духовной академии в Миланской консерватории им. Джузеппе Верди

В рамках проекта, сочетающего в себе концертно-исполнительскую, научную и образовательно-просветительскую составляющую, прошли мастер-классы ведущего солиста ГАБТа (1982-2002 г.) Павла Кудрявченко и солистки «Новой оперы» Елены Митраковой, давшие возможность студентам миланской консерватории ближе познакомиться с основами исполнительской традиции русской вокальной школы.

Научно-практические чтения «Поэтика языка русской музыки», в которых приняли участие ученые-музыковеды, профессора и доценты Московской государственной консерватории имени П.И.Чайковского - Михаил Богданов, Ольга Комарницкая, Оксана Левко, Московской духовной академии - игумен Лазарь (Гнатив), Академии хорового искусства имени В.С.Попова – профессор Наталья Ефимова, были посвящены русско-итальянским музыкальным связям в контексте истории, традиции и внешних «взаимовлияний» и «взаимообогащений».

Украшением проекта стали три концертные программы. «Шедевры русской вокальной классики» были представлены ведущими солистами главного музыкального театра России – Государственного Академического Большого театра – Максимом Пастером и Николаем Казанским, известных своими выступлениями на лучших мировых сценах, солисткой Московского театра «Новая опера» Еленой Митраковой. В концерте «Преемственность традиции современной вокальной музыки» при участии баритона Дмитрия Асташева и Елены Митраковой (партия фортепиано Людмила Коновалова) прозвучали произведения Георгия Свиридова, современных московских композиторов Михаила Богданова и Владимира Рубина.

21 октября в Миланской консерватории состоялся концерт хора Московской духовной академии и Свято-Троицкой Сергиевой лавры под управлением игумена Лазаря (Гнатива) «Традиции монастырского пения Русской Православной Церкви», на котором взыскательная миланская публика получила возможность познакомиться с лучшими образцами русского богослужебного пения, прикоснуться к подлинным шедеврам русской духовности в их аутентичном исполнении студентами и выпускниками старейшего учебного заведения Русской Православной Церкви.

Своими впечатлениями об участии в данном проекте мы попросили поделиться его непосредственного участника - регента хора игумена Лазаря.

Отец Лазарь, Ваше участие в проекте «Слово и Музыка» было в нескольких «ипостасях»: и как регента хора, выступавшего с сольной программой, и как одного из докладчиков научно-практических чтений «Поэтика языка русской музыки». Какова была тематика Вашего сообщения?

Помимо широкого круга тем на прошедших научно-практических чтениях были затронуты некоторые вопросы, касающиеся непосредственно истории церковного пения в России. Я имею в виду период т.н. «итальянского влияния», о котором в православной среде, как правило, говорят в отрицательном смысле. Не дерзая заниматься ревизией подобного рода суждений, нами была отмечена и положительная сторона русско-итальянских культурных связей, благодаря которым наша музыкальная культура не просто обогатилась, а поднялась на совершенно новую качественную ступень. Для примера достаточно вспомнить биографию композитора Максима Созонтовича Березовского, автора духовных концертов, являющихся выдающимися образцами мирового хорового искусства XVIII века (особенно широко известен его концерт «Не отвержи мене во время старости»). Как и Вольфган Амадей Моцарт (sic!), М.Березовский учился в Италии у знаменитого музыкального теоретика, историка и педагога падре Мартини и впоследствии выдержал экзамен в Болонской филармонической академии на звание академика-композитора. К слову сказать, в тот же день экзаменовали чешского композитора Йозефа Мысливечека, а за год до этого юного Вольфганга Амадея Моцарта, который также стал академиком.

У падре Мартини учился и Джузеппе Сарти, сыгравший впоследствии немаловажную роль в становлении музыкального образования в России. Помимо Луиджи Керубини у Сарти учились русские композиторы Степан Дегтярев, Степан Давыдов, Даниил Кашин, Лев Гурилев (отец Александра Гурилева). На его творчество ориентировался Артемий Ведель. Дж. Сарти принадлежит заслуга открытия первой в Российской империи консерватории в г. Кременчуге (1787г.).

Наконец, вспомним одного из талантливейших музыкантов венецианской школы, крупного итальянского композитора, капельмейстера собора св. Марка Бальдассаре Галуппи. На протяжении десяти лет его учеником был не кто иной, как Димитрий Степанович Бортнянский, о котором И.А. Гарднер в своем фундаментальном труде «История богослужебного пения Русской Православной Церкви» пишет, как об одном из самых выдающихся деятелей в области церковного пения и его упорядочения. Он подчеркивает: «Его (Бортнянского - иг.Л.) значение велико и как духовного композитора, и как дирижера-педагога, и как администратора, и как светского композитора». По мнению протоиерея Василия Металлова, Бортнянский не был простым подражателем своих предшественников: его природные дарования и национальная самобытность довольно ярко отразились в его концертных произведениях, которые в музыкально-художественном смысле, особенно в отношении соответствия священного текста с музыкой и выразительности самой музыки, стоят несравненно выше их итальянских образцов, являя собою последнюю степень, венец развития духовной концертной музыки в России. «Бортнянский велик, - говорит прот. В.Металлов,- в своих концертах как музыкант, но дорог отечественной Церкви как церковный композитор в других своих произведениях, не концертных, и более всего в переложениях древнейших церковных мелодий». Особо подчеркну - такова оценка жизни и деятельности Димитрия Бортнянского крупнейшими знатоками русского церковного пения, ревнителями его каноничности.

Т.е. влияние итальянских композиторов и теоретиков на развитие русского церковного пения в данный исторический период можно оценить скорее положительно, нежели отрицательно?

Обобщив сказанное, позволю себе высказать «крамольную» мысль: если мы говорим об упадке церковного пения в России в период итальянского (или немецкого) влияния, его обмирщвлении и проч., если мы говорим о нынешнем упадке нашей культуры (и музыкальной в том числе) - причины необходимо искать, прежде всего, в себе, в своем отношении к тому величайшему наследию, которое мы имеем, которым мы не дорожим и от которого так легко отказываемся, занимаясь, при этом, апологетикой весьма и весьма сомнительных жанров, музыкальных стилей, исполнителей, в т.ч. и на страницах церковной прессы… В конечном итоге виновата не образованность, а как раз наоборот - невежество.

От руководителей различных творческих коллективов (светских по преимуществу), иногда можно услышать утверждение, что участие исполнителя, хора (или оркестра) в том или ином концерте - необходимое условие профессионального роста и что один концерт иногда может заменить целый ряд репетиций. Каково Ваше мнение по данному вопросу?

Применительно к светской музыкальной среде такой подход можно считать вполне верным и обоснованным. Что касается наших реалий, лично я неохотно принимаю приглашения выступать с хором во всевозможных концертных мероприятиях. Это обусловлено рядом причин. Если не учитывать «миссионерскую составляющую» концертов духовной музыки, необходимо отметить, что естественная «среда обитания» богослужебного пения - это храм, а не концертный зал. Богослужебное пение, как опыт молитвы, трудно реализуемо в рамках концертного исполнения, в отрыве от храмового пространства, литургического действа, «молитвенной синергии» священнослужителей, поющих, богомольцев. Мы прекрасно понимаем, что пение в храме должно быть совершенным и по форме, и по содержанию, должно быть таковым, чтобы, услышав оное, человек действительно смог почувствовать, что храм есть «небо на земле». Тем не менее справедливости ради скажем, что для молящегося в храме вокальное мастерство, динамические нюансировки и прочие «профессиональные» составляющие звучания хора не являются определяющими, а для поющего - самоцелью.

Когда же мы готовим концертное выступление, волей или неволей вступают в силу другие «законы жанра», предъявляются иные требования: требования, обусловленные сценическим исполнением, обращенные более на внешнее, чем на внутреннее, на культуру исполнения, интерпретацию, разнообразие исполнительских приемов, владение ими и т.д. А если учесть, что наш хор состоит не из профессиональных певчих, а из студентов и выпускников наших духовных школ, то становится вполне понятным, почему согласие принять участие в столь серьезном и амбициозном (в хорошем смысле этого слова) проекте, проходившем в прославленной Миланской консерватории им. Джузеппе Верди, было дано нами «со страхом и трепетом». Конечно, в пользу данного решения говорили различные факторы: это и «соседство» с солистами Большого театра, «Новой оперы», возможность побывать на их концертах, мастер-классах по вокалу; и научно-практические чтения, проводимые известными учеными-медиевистами, среди которых - профессор Наталия Ильинична Ефимова, крупнейший специалист по григорианскому хоралу; и, наконец, возможность получить уникальный во всех отношениях исполнительский опыт.

За 15 лет управления одним из академических хоров Вам приходилось петь в самых разных условиях, выступать в разных местах, на разных концертных площадках. Совсем недавно Вы с хором сопровождали Святейшего Патриарха Кирилла в пастырской поездке по Сибири и Дальнему Востоку. А в чем, все-таки, особенность миланского концерта?

Чтобы уяснить меру ответственности данного концерта и немного яснее представить, где и в какой атмосфере нам пришлось выступать, необходимо отметить следующее. На протяжении двух веков своего существования в Миланской консерватории, которая была основана в 1808 г. (за полвека до основания Санкт-Петербургской и Московской консерваторий), преподавала целая плеяда замечательных учителей и наставников. Достаточно упомянуть легендарного Франческо Ламперти, выдающегося вокального педагога, профессора, автора нескольких научных трудов, излагающих и обобщающих опыт итальянской вокальной школы. Среди выпускников консерватории - композиторы Пьетро Масканьи и Джакомо Пуччини, множество всемирно известных исполнителей и музыкантов. Прославленные дирижеры современности Риккардо Мути, Клаудио Аббадо, Риккардо Шайи - выпускники этого именитого учебного заведения. Нельзя не упомянуть и об особенной миланской публике.

Речь идет об исключительной музыкальной одаренности итальянцев, уровне их образованности, каких-то особенностях их музыкального восприятия, темпераменте, наконец?

Сегодня классическое искусство в целом, и музыкальное, в частности, переживает не лучшие времена. Не зря появляются книги «Кто убил классическую музыку?» (автор - известный музыкальный критик Норман Лебрехт) или «Конец эпохи композиторов» Владимира Мартынова. Наряду с качественным снижением уровня исполнительства (как говорят в Одессе: "Чем больше слушаешь современных скрипачей, тем все лучше и лучше играет Ойстрах"), одним из признаков упадка в мире классической музыки можно назвать и необычайно низкий уровень «потребителя». Довольно часто современный слушатель, воспитанный на далеко не лучших образцах музыкального наследия (или не воспитанный вовсе), аплодирует по поводу и без повода (а если это концерт духовной музыки, то овации благодарных прихожан могут создать иллюзию вполне благополучного исполнительского уровня). В настоящее время в музыкальном мире существует не так много мест, концертных площадок, где слушатели относятся к уровню исполнительства объективно и в каком-то смысле бескомпромиссно. К числу последних относится, например, Зальцбург, и, конечно же, Милан. В этом нетрудно убедиться, побывав, скажем, в «La Scala», который, кстати говоря, находится в 5 мин. ходьбы от консерватории. И сегодня здесь исполнителя может ожидать или грандиозный успех или оглушительный провал.

Взыскательность миланской публики тем более важно учитывать, если речь идет о пении! Не случайно как в былые времена, так и сегодня бытует мнение, что, пока певец не признан в Италии, говорить о его каких-то серьезных успехах в области вокального искусства преждевременно.

Каковы особенности зала Миланской консерватории? С какими трудностями Вы столкнулись?

В отличие от привычной для нас храмовой акустики, которая в немалой степени помогает преодолевать всевозможные трудности, акустические особенности зала Пуччини, где нам пришлось выступать, таковы, что слышны малейшие интонационные, ритмические, ансамблевые погрешности. С одной стороны, это создает дополнительные проблемы, с другой стороны - их преодоление необычайно способствует профессиональному росту, обогащает как регента, так и певчих ни с чем не сравнимым опытом и мастерством. Именно поэтому участие в данном проекте было весьма полезным во многих отношениях. Ведь не зря говорят, «опыт - лучший учитель» или «кто не искушен, тот не искусен».

Как Вы оцениваете выступление хора Московской духовной академии? Вам удалось достичь желаемого результата?

Безусловно, радостно, что наши скромные труды и старания получили высокую оценку и восторженный прием миланских слушателей, но, пожалуй, самым необычным и трогательным знаком благодарности стал момент, когда после концерта ко мне подошел человек, который представился вице-ректором Миланской консерватории. Его глаза были полны слез умиления. В присутствии певчих он по-отечески обнял меня и, не уронив ни слова, молча удалился. Возможно, это самое большое достижение – хотя бы одно сердце, согретое нашим пением в этом все более холодном мире.

Богослов.RU