Антиномия неотмiрности христианской проповеди в мiре

Ибо слово о кресте для погибающих юродство есть,

 а для нас, спасаемых, - сила Божия (1Кор.1.18).

В Своей первосвященнической молитве Господь Иисус Христос просил Бога-Отца об одиннадцати оставляемых Им в мiру учениках такими словами: Я передал им слово Твое; и мiр возненавидел их, потому что они не от мiра, как и Я не от мiра… Освяти их истиною Твоею; слово Твое есть истина. Как Ты послал Меня в мiр, так и Я послал их в мiр (Ин.17,14,17-18). Самим же ученикам в Прощальной беседе с ними Спаситель предрек, что мiр встретит с ненавистью их проповедь: Если бы вы были от мiра, то мiр любил бы свое; а как вы не от мiра, но Я избрал вас от мiра, потому ненавидит вас мiр… В мiре будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мiр (Ин.15,18-19;16,33). О какой ненависти говорит им Божественный Учитель, апостолы узнали, спустя всего несколько часов, когда пережили самую страшную трагедию и в своей жизни, и в жизни всего человечества – крестную смерть Богочеловека. А вот в победу, которую Он им завещал, они поверили не сразу, даже когда увидели перед собой Самого Победителя, поправшего смерть и воскресившего Себя Самого из мертвых. Но именно эта победа стала основой благой вести, которой они просветили всю вселенную. Несколько человек, преследуемые лютой ненавистью и угрозами, покорили весь мiр, потому что он был уже побежден, осужден и приговорен, чтобы уступить место новому жительству во Христе Иисусе.

С самого начала своего самостоятельного апостольского служения, с повеления Иисуса: …идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа (Мф.28,19), - ученики Христовы призваны были совершать миссию, по-человечески практически невыполнимую – свидетельствовать мiру такой образ жизни, который был для него не просто чужд, соблазнителен, непонятен и даже безумен, но который совершенно упразднял, уничтожал, делал беззаконным весь привычный, понятный и такой сродный поврежденной человеческой природе способ существования. Св. ап. Павел назвал юродством проповеди благую весть о Христе распятом - для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие (1Кор.1,21-23). Если для иудеев соблазном явилась проповедь о распятом Мессии, то для язычников безумием было учение о воскресении мертвых. Большая ученость доводит тебя до безумия, - заявил Порций Фест св. ап. Павлу, когда тот перед царем Агриппой свидетельствовал о воскресении Христовом (Деян.26,23-24). Но еще задолго до того, как прокуратор Иудеи назвал его безумцем, св. ап. Павел пережил скорбь в Афинском Ареопаге, где ученые мужи, услышав о воскресении мертвых, одни насмехались, а другие говорили: об этом послушаем тебя в другое время (Деян.17,32). Казалось бы, о чем так самозабвенно мечтало, к чему так непреодолимо стремилось, чего так неистово жаждало, чему так обольстительно хотело верить во все времена человечество, как не возможности жить вечно и счастливо? Но ведь именно с этим учением о вечной и блаженной жизни пришел в мiр Спаситель и заповедал Своим ученикам-апостолам пронести его во все концы вселенной. Отчего же такое яростное неприятие вызвало новое учение? Ответ очевиден: и вечная жизнь, и блаженство являются достоянием не этого, лежащего в грехе и во зле, мiра, а иного – горнего, побеждающего этот мiр через крест, страдания и смерть. Но как возвышенно проповедуют свв. апостолы о кресте, страданиях и о самой смерти в преображающем свете Христова воскресения! Св. ап. Павел не желает ничем хвалиться, разве только крестом Господа (Гал.6,14), а про нынешние временные страдания говорит, что они ничего не стоят в сравнении с той славою, которая откроется в нас (Рим.8,18). Об уже совершившейся победе над смертью Апостол восклицает словами пророков Исаии и Осии: поглощена смерть победою (Ис.25,8). Смерть! Где твое жало? Ад! Где твоя победа? (Ос.13,14). Другой первоверховный апостол – Петр – увещевает христиан: Но как вы участвуете в Христовых страданиях, радуйтесь, да и в явление славы Его возрадуетесь и восторжествуете (1Петр.4,13). Всегда бесчестие и позор креста нынешней жизни открывают для христианина славу и честь креста в жизни будущего века. Проповедь креста не может быть постыдной. Ибо, – как говорит Сам Господь наш Иисус Христос, – кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда придет в славе Отца Своего со святыми Ангелами (Мк.8,38). Ревностный последователь Христа, апостол языков, св. Павел терпел за свое благовестие гонения и, как он сам признавался, страдания даже до уз, как злодей; но, – утверждает подражатель подвига Христа, – для слова Божия нет уз (2Тим.2,9). И сам он не накладывал уз на свои уста, когда проповедовал перед афинскими философами воскресение мертвых – говорил правду до конца, зная, что его почти никто не услышит, и что это поражение его в Ареопаге станет причиной сильной скорби для его любящего сердца, в чем он, спустя время, признавался Солунским христианам (1Фес.3,4). Эта способность говорить всю правду до конца, не стыдясь и не боясь, является отличительной особенностью благовестия всех истинно христианских проповедников Слова Божия. Сам Спаситель не пощадил слух иудеев и своих учеников, когда открывал им непостижимую тайну приобщения Своего Тела и Крови: истинно, истинно говорю вам – если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную; и Я воскрешу его в последний день (Ин.6,53-54). Сейчас эти слова вряд ли кого могут соблазнить, ибо в них содержится ясное указание на Евхаристию. Но для тех, кто впервые услышал их из уст Богочеловека, они прозвучали неумолимо жестко, так что даже многие из учеников говорили: какие странные слова! Кто может это слушать? (Ин.6,60). На что Божественный Учитель ответил: Слова, которые говорю Я вам, суть дух и жизнь…, для того-то и говорил Я вам, что никто не может придти ко Мне, если то не дано будет ему от Отца Моего. С этого времени многие из учеников Его отошли от Него и уже не ходили с Ним. Тогда Иисус сказал Двенадцати: не хотите ли и вы отойти? Симон Петр отвечал Ему: Господи! К кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни. И мы уверовали и познали, что Ты Христос, Сын Бога живаго (Ин.6,63,65-69). Это исповедание св. ап. Петра замечательно тем, что сначала, как признается Апостол, они уверовали, а потом уже познали, что Христос – Сын Божий. Учение, которое принес мiру Спаситель, вызывало удивление: Никогда человек не говорил так, как Этот Человек, - признавались посланные схватить Иисуса и привести Его к первосвященникам и фарисеям (Ин.7,32,45-46). Даже самые близкие ученики во многом не понимали новое учение своего Божественного Учителя, но верою принимали то, что было им недоступно, и спрашивали разъяснение того, что могли вместить. Неотмiрность, с одной стороны, и последовательная честность и прямота, с другой, делали проповедь Спасителя и Его учеников необыкновенно притягательной для тех, кто слушал ее с открытым сердцем, и соблазнительной для тех, у кого и сердце, и ум были омрачены страстями и пристрастиями, предрассудками и предубеждениями. Слово Божие св. ап. Павел сравнивает с мечом обоюдоострым, который проникает до разделения души и духа, составов и мозгов, и судит помышления и намерения сердечные (Евр.4,12). Весьма ценным является свидетельство об этом опыте разделения души и духа, про который говорит св. ап. Павел, современного подвижника благочестия, убитого на Пасху 1993 года в Оптиной Пустыни, иеромонаха Василия (Рослякова): Монах добровольно подставляет грудь мечу Слова Божьего, и тот проникает до разделения души и духа, обнажает и будит помышления сердечные. Это все совершается духовно так же реально и болезненно, и мучительно, как и телесно.[1] Плодом этого болезненного разделения является дар различения добра и зла.

Свт. Иоанн Златоуст говорил, что проповедником должен быть человек с душою мужественною…, чтобы он мог отвлекать народ от… непристойного и бесполезного удовольствия и приучать его к слушанию более полезного так, чтобы народ ему следовал и повиновался, а не он (пастырь) руководился прихотями народа.[2] Понимая, что даже яркая, талантливая проповедь, направленная на исправление нравственных пороков, не всегда будет иметь успех, вселенский учитель советовал не унывать и не ослабевать в слове: Разве я обещал уловить всех в один день? Если бы убедилось только десять человек, если бы только пять, если бы даже один, не достаточно ли этого для моего утешения?... Пусть будет, что никто не убедится словами…, однако и в таком случае слово мое не бесполезно.[3]

Важно отметить тот факт, что многие (почти все, за редким исключением) выдающиеся проповедники Слова Божия, каковыми на Востоке признаются великие вселенские учители и святители Василий Великий, Григорий Богослов и Иоанн Златоуст, а на Западе – блж. Августин и свт. Григорий Двоеслов, после того, как получали блестящее образование, как правило, у выдающихся учителей-язычников, затем предавались строгой аскезе в монастырях, надежно огражденных от мiрского влияния.[4] На этот факт из жизни почти что всех святых церковных учителей мало обращается внимания. Но именно в нем видится успех их будущего учительства. Получив за многие годы обучения огромный багаж знаний и профессиональных навыков в области философии, риторики, диалектики, а в более поздние времена – и богословия, святые скрывались на несколько лет в пустыне или монастыре, чтобы в строгом воздержании и трезвении очистить свое сердце от всяких, в первую очередь, интеллектуальных пристрастий, и просветить свой ум упражнениями в молитве и богомыслии. Это очищение ума и сердца – катарсис – не имело ничего общего с известным античности катарсисом (от др.-греч. κάθαρσις — возвышение, очищение, оздоровление) - понятия древнегреческой философии и этики, служившее для обозначения сущности эстетического переживания, связанного с очищением души под воздействием драматургии, музыки и др. искусств[5]. Очищение, которого достигали святые, называется целомудрием, и, если можно так выразиться, формулу этого целомудрия св. ап. Павел обозначил такими словами: Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною (1Кор.6.12). Стяжав целомудрие, святые отцы обретали способность различения добра и зла и могли беспристрастно учить истинам, которые открывались им в толковании Священного Писания и догматов веры.

Подводя итог всему вышесказанному, мы можем определить существенные особенности христианской проповеди и условия ее действенности. Во-первых, благая весть, которую принес Иисус Христос в мiр – это дух и жизнь (Ин.6,63); подобно тому, как Сам Он не от мiра сего, так и учение, и проповедь Его неотмiрны. Во-вторых, последователей Своих Он выбирает именно по этому главному критерию – способности отстраниться от греховного мiра. Св. ап. и ев. Иоанн Богослов выразил этот императив такими словами: Не любите мiра, ни того, что в мiре: кто любит мiр, в том нет любви Отчей. Ибо все, что в мiре: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мiра сего (1Ин.2,15-16). Отец Сам действием Своей благодати, словом и примером проповедника приводит к Сыну тех, кто способен вместить в себя дух и жизнь христианской веры. Поэтому успех благовестия никогда не ставился в прямую связь с количеством обращенных. Средоточием всего христианского учения является весть о воплотившемся Слове Божием, распятом и воскресшем. Проповедь о кресте как орудии нашего спасения и о воскресении как об уже совершившемся факте, долженствующем получить свое завершение во всеобщем воскресении мертвых, требует от проповедника мужества и правдивости и исключает какие бы то ни было попытки льстить слуху и угождать страстям оглашаемых – это третье. Четвертое – проповедник должен сам проводить свою жизнь, согласно тому учению, которое он проповедует. Для этого он должен упражняться в стяжании целомудрия и никакие земные пристрастия не должны влиять на суть его проповеди.

А теперь посмотрим, как те критерии, которым отвечала благая весть Иисуса Христа и Его учеников – святых апостолов и учителей Церкви, соблюдаются в современной проповеди, в частности, в той, которая обращена к молодежи. Что касается неотмiрности и того, что проповедуется и того, кто проповедует, то мы можем наблюдать обратную тенденцию – воцерковлять, или, как выразился один известный миссионер, приватизировать все, что попадает в поле зрения современной культуры: здесь может быть все, что угодно – и разнообразные проявления молодежной субкультуры (рок, рэп и т.д.), и спорт, и театр, и кино, и туризм, и даже бизнес и политика. Если первые христиане изумляли мiр своей инаковостью, принадлежностью к горнему, совершенному мiру, то сегодня мы как бы даже стыдимся показаться чужеродными той среде, которую пытаемся воцерковить. Дух и жизнь Христова учения уже не вдохновляют тех, кто привык получать только удовлетворение своих потребностей. Вместо того, чтобы очищать свое сердце от пристрастия пусть даже и к нейтральным, как нам кажется, феноменам современной культуры, мы пытаемся эту культуру всячески оправдать, не понимая, что не можем и не имеем права о ней судить, пока она обладает нами (Ср.:1Кор.6,12). Не нас ли обличает св. ап. Петр, когда говорит об обольстителях, которые обещают свободу, будучи сами рабы тления (2Петр.2,19)? В погоне за количеством обращенных мы часто забываем, что Сам Отец приводит ко Христу тех, кто может, или становится способным вместить слово о Христе распятом. А обольстить неготовых – значит подвергнуть их тяжкому испытанию, когда они, познав путь истины, снова возвращаются назад от преданной им святой заповеди… и последнее бывает для таковых хуже первого (2Петр.2,20-21). Недостаток мужества, правдивости и твердости, когда мы проповедуем в молодежной среде, делает все наши усилия тщетными, и плод такой проповеди, каким бы ни казался поначалу сладким, обернется горьким разочарованием, хорошо если в самих проповедниках, а не в том учении, которое мы дерзаем проповедовать.

Чтобы не быть голословными и избежать упреков в том, что мы сгущаем краски и излишне драматизируем ситуацию, преувеличивая опасность попыток привести в Церковь молодежь путем снятия традиционных ограничений[6], связанных иногда с явным, а иногда с прикровенным грехом, приведем одно из заявлений по интересующей нас проблеме, опубликованное в Ставропольском молодежном журнале «Православный молодежный клуб» и принадлежащее руководителю комитета по делам молодежи Ставропольского края Ольге Казаковой:

Талант молодых людей надо развивать, а не искоренять. Когда творчество молодых становиться порицаемым, наша задача — вовремя и правильно помочь его окультурить, чтобы молодежное искусство, вливаясь в традиционную культуру, приносило людям радость. Граффити — очень интересный вид проявления творчества молодых людей, бывает очень красивым, если не претендует на асоциальные элементы. Рэп — если о мире, о любви, то почему нет? Молодежь должна самовыражаться.[7]

К автору статьи не было бы никаких претензий, если бы данное заявление было адресовано не к православной молодежи, или молодежи, готовящейся стать православной. Сами по себе нехристианские феномены культуры или субкультуры остаются по отношению к христианству более или менее нейтральными, пока кому-нибудь в голову не придет идея их воцерковить, т.е. сделать вполне легитимными в христианской среде, сняв всякое подозрение в греховности. Если красиво, если о мире, о любви – почему бы нет? Языческая античная культура была красивой, может, не часто древние греки и римляне говорили о мире – все больше о войне, но уж о любви слагалось бесчисленное множество произведений всех трех жанров: трагедии, драмы и комедии. Однако, что общего неукротимо страстная, чувственная, а зачастую извращенная любовь и возбуждающая эту любовь красота имеют с той неизреченной любовью и неотмiрной красотой, о которой учит христианство? Пытаясь протолкнуть в узкие церковные врата все, что нам нравится, или нравится тому, кто нам нравится, мы, похоже, не задумываемся о том, что все эти продукты самовыражения творческой молодежи (и других социальных групп) как только попадают внутрь церковной ограды из нехристианских становятся антихристианскими. Правила Православной Церкви строго запрещают христианам не только самим практиковать в сфере чуждой христианству культуры, но и даже просто посещать развлекательные и увеселительные заведения, где демонстрируются опыты «самовыражения» представителей этой самой культуры. Так 51 правило VI Вселенского Собора гласит: Святый вселенский собор сей совершенно возбраняет быти смехотворцам и их зрелищам, такожде и зрелища звериныя творити и плясания на позорищи…Подобные же прещения выносят 24, 62, 65, 66 правила того же Собора, а также 54 правило Лаодикийского и 15 правило Карфагенского Соборов. Знаменитый византийский канонист XII века Зонара в толковании цитированного нами правила писал: Строгость евангельской жизни требует, чтобы верные жили не распущенно и рассеянно, но как приличествует святым; а потому это правило воспрещает все то, что по необходимости вносит рассеянность в душу, ослабляет и колеблет ее настроение, возбуждает безрассудный смех и хохот, а все это могут вызвать скоморошеские игры (των μιμων).

Стремление сторонников агрессивного миссионерства[8] бесстрашно броситься с благой вестью о Христе в омут молодежной субкультуры с целью спасти хотя бы некоторых (1Кор.9,22) на деле оборачивается стыдливым малодушием – ведь о распятом Христе, о кресте и спасении через крест, или непрерывном умирании для греха говорить тем, кто этим грехом еще только начал наслаждаться, значит обречь свою проповедь на провал. Поэтому на стадионах и рок-концертах мы в лучшем случае можем услышать лишь призывы не употреблять наркотики и перестать думать о самоубийстве, но правды о том, что к наркомании и суициду приводит тот образ жизни, который ведут многие молодые люди, этой правды мы не дождемся. В контексте защищаемой некоторыми современными проповедниками субкультуры Христос предстает как Суперзвезда – не Богочеловек, а Человекобог. Интересно отметить, что авторы суперпопулярной рок-оперы «Иисус Христос – Суперзвезда» писатель Тим Райс и композитор Эндрю Ллойд Уэббер главным героем своего произведения сначала планировали сделать Иуду, но в процессе творческого «самовыражения» либретто изменилось – Иуда не смог стать источником вдохновения, все лавры достались Христу. Или Лжехристу? За 38 лет своего существования этот мюзкл выдержал постановки в 17 странах и две экранизации. Такая любовь мiра свидетельствует о том, что мiр признал здесь свое, то, чего давно ждет и, похоже, уже заслужил – Христа от мiра сего. Соответственно и проповедовать такого «Христа» возможно только по-мiрски, теми выразительными средствами и способами, которые к мiру наиболее привязаны. Стоит ли удивляться тому, что проповедь христианства от мiра сего получила свое воплощение в рок-опере, нацеленной на молодежную аудиторию – самую неустойчивую, податливую, незащищенную и погруженную в водоворот самых разных и практически не сдерживаемых страстей?

Так что же, христианской проповеди нет места в молодежной среде? Несомненно, есть. Только проповедь эта должна быть предельно правдивой и честной. Молодежь наиболее чувствительна ко лжи и быстро распознает неправду. А боязнь того, что такая проповедь окажется «бременем неудобоносимым» совершенно напрасна. Невозможное человекам возможно Богу (Лк.18,27). Дело проповедника – благовествовать, т.е сеять семя слова Божия, а взращивать будет Бог, Которому одному ведомы и сроки созревания плодов, и время жатвы. При содействии Божественной благодати неотмiрность христианской проповеди перестает быть антиномией и становится самым необходимым условием и главным критерием ее успеха в мiре.