Источники по истории Троице-Сергиевой лавры и Московской духовной академии в фондах ГАРФ (XIX-XX вв.)

Троице-Сергиева лавра — величайшая православная святыня земли Российской — имеет многовековую историю. Судьба одного из самых известных монастырей России, с одной стороны, прекрасна, а с другой — трагична. Многие историки церкви посвятили свои труды одному из самых почитаемых на Руси святых — преподобному Сергию Радонежскому и описанию событий, происходивших в стенах этой православной обители, но в основном они отражали историю лавры до октябрьского переворота 1917 г . События же первых лет советской власти во многом определили судьбу Троице-Сергиевой лавры почти на весь XX в. Архивные материалы, отражающие историю лавры, рассредоточены по различным архивам и библиотекам страны. Их можно встретить в Российском государственном архиве древних актов, в Государственном архи-ве Московской области, в рукописных отделах Российской государственной библиотеки им. Ленина, Российской национальной библиотеке в Санкт-Петербурге, в Государственном Историческом музее, Сергиево-Посадском государственном историко-художественном музее-заповеднике. Хранятся документы, освещающие события, происходившие в стенах лавры и Московской Духовной академии, и в крупнейшем архиве России — Государственном архиве Российской Федерации (ГА РФ). Документальные источники, свидетельствующие об их истории, рассредоточены по различным архивным собраниям ГА РФ, хронологически эти документы охватывают период с конца XIX в. и в основном XX в. Следует отметить, что документальные источники, за редким исключением,  до сих пор не введены в научный оборот, а некото-рые из них ранее не были доступны для исследователей.

Самые ранние документы, относящиеся к Троице- Сергиевой лавре, датируются XVIII в. Хранятся они в семейном фонде Якушкиных в ГА РФ . В основном это имущественно-хозяйственная документация, содержащая сведения об одном из владений Троице-Сергиевой лавры — селе Коприно (1733 — 1788 гг.). Среди них — прошение крестьян села Коприно настоятелю Троице-Сергиева монастыря о передаче им в пользование пустующей земли; дело о беглом крестьянине К. Михайлове из села Коприно Троице-Сергиевой лавры; дело о межевании земель сел Лавры Коприно и Прилук; копия Указа Учрежденного собора Троице-Сергиева монастыря управителям вотчин о введении нового порядка переписи между духовным управлением, монастырями и церквами за 1739 г.; указы и инструкции архимандрита Троице-Сергиевой лавры Арсения с сообщением населению об указах Сената и Синода, о сборе недоимок в вотчинах лавры, о ведении расходных книг и по другим вопросам управления вотчинами за 1740-1745 гг.;  дело о межевании земель Троице-Сергиевой лавры за 1754 г.; материалы о рыболовном промысле в селе Коприно за 1760 г.,  о высылке косцов из сел Троице-Сергиевой лавры на казенные покосы за 1760 г .

Документы, раскрывающие отдельные страницы из истории Троице-Сергиевой лавры и Московской Духовной академии конца XIX — начала XX в. содержится в основном в личных фондах членов Дома Романовых и религиозных деятелей. В первую очередь речь, безусловно, идет о фонде последнего российского императора Николая II (ф. 601).

Среди документов из этого ряда нужно назвать дневники Николая II,  в которых имеются записи о всех посещениях царствующими особами Св. Троице-Сергиевой лавры. Записи в дневниках крайне лаконичны. Так, 24 мая 1913 г. после посещения лавры император Николай II записал в дневнике: «В 10 час. утра при отличной погоде приехали в Троице-Сергиеву Лавру. Элла встретила нас.

Поехал с дочерьми к обедне и молебну. Затем зашли в митрополичьи покои и выпили чаю. В 12 S продолжили путь»

Страницы истории Московской Духовной академии в большей степени нашли отражение в документах, содержащихся в личных фондах митрополита Новгородского и Старорусского Арсения (в миру Авксентия Георгиевича Стадницкого). (ф. 550), занимавшего пост ректора Московской Духовной академии в 1898—1903 гг. В первую очередь интерес представляют его дневники за этот период времени . Дневниковые записи велись им не каждый день, но в них достаточно полно описывались все наиболее важные события из жизни лавры и Московской Духовной академии, в том числе неоднократные посещения святыни царствующими особами, министром внутренних дел В.К. Плеве и другими лицами. 18 апреля 1900 г. император Николай II с императрицей Александрой Федоровной в пасхальные дни посетили Троице-Сергиеву лавру. Мит-рополит Арсений сделал в дневнике запись, озаглавив ее «Знаменательный день»:  «18-го числа — день знаменательный — день царского посещения. Накануне в понедельник в j 10-и утра прибыл в Лавру митрополит (Московский]. В 12-ть часов посетил меня. Погода был хорошая. На другой день — вторник — совершенно другая погода — снег, холодно. Не гармонировало с торжественностью великого события. Но ко времени приезда погода начала проясняться и стало совсем хорошо. Государь с Царицей и Великим Князем Сергеем Александровичем и Великою Княгиней Елизаветой Федоровной выехали из Москвы в 11 часов дня, следовательно, должны прибыть к часу. В Лавре путь, ведущий от Святых Ворот к Троицкому Собору, был усыпан песком и положено красное сукно, а сверху оно было устлано зеленью и цветами из монастырских оранжерей. По обеим сторонам пути были выстроены рядами студенты академии, ученики гимназии и других учебных посадских заведений. Здесь же находилась масса публики, впущенной по особым билетам. В северном притворе Собора профессора Академии. В первом часу раздался торжественный звон в «Царь-Колокол» и крестный ход направился к Святым Вратам навстречу Царю и Царице. В ходе принимала участие вся монастырская братия, расположенная в порядке старшинства; заключал ход я и Владыка Митрополит; все в золотых облачениях. Торжественная процессия медленно проследовала по проспекту и остановилась на площади пред Святыми Вратами Лавры. Чудный вид представляла площадь, усыпанная тысячами народа из посада и из окрестных сел. В час дня громкое «ура» возвестило о прибытии Их Величеств».

В дневниках за эти годы можно найти сведения об организации учебного процесса в Московской Духовной академии, в них дается характеристика профессоров Академии, в том числе историка Русской Церкви «нашей, да и всероссийской знаменитости» Е.Е. Голубинского, историка В.О. Ключевского, занимавшего в это время кафедру русской истории Московской Духовной академии, говорится в дневниках и о взаимоотношениях профессоров Московской Духовной академии с учащимися.

В личном фонде митрополита Арсения хранится копия донесения ректора Московской Духовной академии епископа Евдокима митрополиту Московскому Владимиру от 30 ноября 1906 г. по вопросу об увольнении профессора В.О. Ключевского,  а также «Особое мнение» профессоров Московской Духовной академии А. Голубцова, И. Попова, И. Андреева, Н. Городенского, доцента С. Смирнова по поводу постановления Совета МДА об увольнении профессора В.О. Ключевского .

В фонде сохранился протокол заседания Правления и Совета Московской Духовной академии в связи со студенческими беспорядками в Академии в 1898 г.,  экзаме-национные заметки профессора Московской Духовной академии Д.Ф. Голубинского за 1899 — 1902 гг.,  а также обширная переписка с московским митрополитом Влади-миром, епископом Евдокимом, ректором Московской семинарии архимандритом Анастасием за 1901 — 1918 гг., письмо протоиерея Константина Аггеева об изъятии со-ветской властью зданий и имущества Московской Духовной академии и Московской семинарии (1918 г.), письма профессоров Московской Духовной академии за 1904 — 1907 гг. и многих других. Особо следует выделить 66 писем епископа Евдокима, бывшего одно время инспектором Московской Духовной академии, а затем ее ректором. В них он обстоятельно рассказывает о жизни Московской Духовной академии, о проведении ремонтных работ, взаимоотношениях профессоров и студентов Академии, так называемых «академических делах».

14 декабря 1903 г. ректор Московской Духовной академии митрополит Арсений подготовил записку о праздновании 100-летия Московской Духовной академии и о по-жертвовании им на нужды академии 2000 рублей . «В виду приближающегося столетия существования Московской духовной академии в 1914 г. считаю своим долгом в насто-ящем последнем заседании Совета как лично председательствующий, обратить внимание на потребность надлежащего обсуждения вопроса о достойном праздновании столетнего юбилея» — писал он в своей записке, — Со своей стороны, желая выразить долг признательности Академии, ставшей для меня родной после почти семилетнего служения, я жертвую:

1)         1000 руб. в качестве фонда для напечатания сочинений по истории;

2)         500 руб. — для выписки каких-либо редких изданий;

3)         500 руб. на содержание основанной мною при Академии Св. Покровскую церковь».

В фонде политического и церковного деятеля, одного из руководителей правых организаций протоиерея И.И. Восторгова, хранящегося в ГА РФ (ф. Р-9452), имеются различные документы профессора Московской Духовной академии Д.И. Введенского, в том числе его статьи на богословские темы, черновые записи, ученические тетради его детей и письма, адресованные ему от брата А.И. Введенского, от епископа Анатолия, Новгородского епископа Арсения, митрополита Московского Владимира, профессора Московской Духовной академии Д.В. Рождественского. Здесь же мы встречаем переписку ректора Московской Духовной академии епископа Арсения с обер-прокурорами Святейшего Синода В.К. Саблером за 1896 — 1917 гг., К.П. Победоносцевым за 1900 — 1906 гг., Д.С. Оболенским за 1905 — 1907 гг.

Один из наименее изученных периодов в истории Св. Троице-Сергиевой лавры и Московской Духовной академии — период, который в отечественной историографии принято называть «периодом от февраля к октябрю 1917 г.»

В Государственном архиве Российской Федерации хранится комплекс документов учреждений Временного правительства, в котором нашли отражение и события, происходившие в Троице-Сергиевой лавре в феврале-октябре 1917 г. Среди них следует в первую очередь назвать фонды Канцелярии министра-председателя Временного правительства (ф. 1778), Канцелярии Временного правительства (ф. 1779), Министерства внутренних дел Временного правительства (ф. 1788. Oп. 1 — Канцелярия; Оп. 2 — Отдел по делам местного самоуправления), Департамента общих дел Министерства внутренних дел Временного правительства (ф. 1800), Главного управления по делам милиции и по обеспечению личной и имущественной безопасности граждан Министерства внутренних дел Временного правительства (ф. 1791), Главного управления по делам местного хозяйства Министерства внутренних дел Временного правительства (ф. 1789), Министерства просвещения Временного правительства (ф. 2315) .

Страницы истории Св. Троице-Сергиевой лавры и Московской Духовной академии в 1917 г., как уже отмечалось выше, по существу не нашли отражения в работах историков Церкви, а ведь в это время в Лавре происходили, как и во всей стране, достаточно бурные события.

Одно из них произошло в ночь с 10 на 11 марта 1917 г., когда в лавру прибыли около пятидесяти офицеров и солдат 29-го пехотного запасного полка, расквартированного в Сергиевом Посаде, которые потребовали от настоятеля Лавры архимандрита Кронида предъявления сведений об имеющихся в лавре денежных средствах, наличии подземных ходов и др.

В фонде 1800 — Министерство внутренних дел Временного правительства — хранится специальное дело: «Переписка с Московским губернским комиссаром и обер-прокурором Святейшего Синода о принятии мер по сохранности Св. Троице-Сергиевой лавры в связи с налетом на Лавру 10 марта 1917 г. офицеров 29-го пехотного запасного полка», в котором содержится целый ряд документов, относящихся к этому событию. Среди них — письмо наместника Св. Троице-Сергиевой лавры архимандрита Кронида митрополиту Московскому и Коломенскому Макарию от 13 марта 1917 г., доклад Духовного собора Лавры за подписью наместника Лавры архимандрита Кронида, казначея Лавры архимандрита Досифея, экклисиарха архимандрита Аполлоса, архимандрита Нила, ризничего игумена Родиона, игумена Анания и благочинного соборного иеромонаха Пантелеймона от 13 марта 1917 г., письмо обер-прокурора Святейшего Синода В.Н. Львова помощнику министра внутренних дел Н.Н. Щепкину от 17 марта 1917 г., отношение комиссара Сергиева Посада Н.А. Королева Московскому губернскому комиссару Эйлеру от 28 марта 1917 г., телеграмма командующего войсками Московского гарнизона подполковника А.Е. Грузинова от 21 марта 1917 г. о событиях в Св. Троице-Сергиевой лавре.

Что же произошло в Лавре в марте 1917 г.? Попробуем ответить на этот вопрос, обратившись к тексту Доклада Духовного собора Лавры от 13 марта 1917 г.:

«В 1 час ночи на пятницу 10 сего Марта в Лавру прибыли около пятидесяти человек солдат находящегося в Посаде 29 пехотного запасного полка с г.г. офицерами. Часть из них поместилась у входов во все лаврские корпуса, а часть в коридоре кельи наместника. Десять человек г.г. офицеров вошли в кельи о. Наместника и попросили его дать им объяснение сколько в Лавре имеется в наличности золотых монет. О. Наместник распорядился позвать о. казначея, благочинного и правителя дел Духовного Собора с отчетами. Из доставленного отчета за 1916 год г.г. офицеры почерпнули сведение, что к 1 Января сего года находилось на хранении в Лавре разными процентными бумагами 1 510 199 рублей, из коих Лавре принадлежит 91 097 рублей, остальные процентные бумаги принадлежат подведомым Лавре монастырям. Наличных денег числилось к 1 Января 35 копеек, к 1 Февраля — 87 руб. 94 коп. и к 1 Марта — 229 руб. 19 коп. Золотых монет у о. казначея имеется на пятнадцать (15) рублей. Кроме сего г.г. офицеры заявили, что накануне в 7 часов вечера в Лавру на извозчике будто бы приехала какая-то дама с офицером и что из Лавры не выехала, почему и спрашивали, где она находится. Благочинный заявил, что ему неизвестно, находится ли в Лавре означенная дама и ни один из его помощников сведения о сем не мог дать. Затем г.г. офицеры спрашивали, где в Лавре находятся подземные выходы. Им было объяснено, что в настоящее время о выходах таких нет сведений и даже старожилы о выходах не имеют сведений. Может быть, они и были во время осады Лавры поляками в начале XVII столетия, но в настоящее время, вероятно, уже засыпаны. После сего г.г. офицеры потребовали, чтобы был позван эконом Лавры игумен Иона. Когда он пришел, то г.г. офицеры допрашивали его о его происхождении, так как им известно, что он имеет немецкую фамилию. О. Иона объяснил, что хотя фамилия его немецкая — Фиргуф — но что он родился в России, учился в Москве в кадетском корпусе и в военном училище, и служил в гвардейском полку офицером. Все объяснения г.г. офицеры записали, оставили кельи о. Наместника и сняли военную стражу».

Очевидно, визит военных к наместнику Лавры был вызван тем обстоятельством, что бытовало мнение о несметных богатствах, хранящихся в Св. Троице-Сергиевой лавре; и понятно было желание военных выяснить, соответствует ли это действительности. Из документов, хранящихся в указанном выше деле, видно, что уже в это время—в марте 1917 г. — поднимается вопрос о вскрытии мощей преподобного Сергия Радонежского, почивающих в Троицком Соборе Лавры (вскрытие мощей состоялось спустя 2 года — в апреле 1919 г.). Интересно в этом отношении письмо настоятеля Лавры архимандрита Кронида митрополиту Московскому и Коломенскому Макарию от 13 марта 1917 г. В нем рисуется довольно точно картина настроений у населения Сергиева Посада в начале 1917 г. Приводим текст этого письма полностью:

«Ваше Высокопреосвященство, Высокопреосвященнейший Владыко, Милостивый Архипастырь и Отец.

Пишу письмо это с душою смущенною и сердцем сокрушенным. При сем Духовный Собор препровождает Вашему Высокопреосвященству доклад о событии, происшедшем в лавре с 9 на 10 Марта в час ночи. К происшедшему присоединяю и следующее: частным образом мне стало известно, что на митингах посада неверующие люди начинают внушать народу, что надо освидетельствовать св. мощи Преподобного Сергия: действительны ли они, не есть ли подделка монахами и прочие оскорбительные слова для Преподобного. В добавление к сему скажу, что высказал один офицер, бывший с прочими ночной комиссии в лавре на 10 марта, он говорил: «Вот вы, монахи, не хотите показать, где лежит золото — приедут от Совета рабочих и они тогда сумеют все найти». Господь с ними, пусть ищут не существующего; но при каких условиях эти будут поиски, ведь теперь мы беззащитны, правда и сейчас у нас стоит стража от 29 полка, но ведь они в подчинении того же Комитета Совета рабочих и у нас действительно могут отобрать все исторические ценности ризницы. Боже мой, в каком ужасном критическом поло-жении находится лавра, она без защиты, одна надежда на помощь и защиту Преподобного Сергия. Очень прошу и молю Вас, Владыко Святый, о всем здесь изложенном доложить г-ну Прокурору Святейшего Синода и попросите его усердно, чтобы он принял все меры пред Правительством об ограждении лавры.

Теперь мы переживаем самое опасное и тяжелое время. Новое Правительство еще не успело всего предусмотреть и, естественно, всякое малое недоразумение кажется ему подозрительным. Помоги Господи нашему Правительству милую и дорогую страну нашу вывести на путь добрый и славный.

Сейчас, когда я уже закончил последние строки письма сего, пришел вестник и сообщил мне, что вчера на митинге кто-то, скорей всего какой-либо сектант закричал: надо мощи Преподобного Сергия вынести на площадь и сжечь. Боже мой, Боже мой, какие страшные, ужасные и безумные слова, что делать и где искать помощи и защиты, научи, Господи. Мне так тяжело от этой тяжести, не могу Вам сказать и не умею. Одно утешение и надежда на Матерь Божию, которая сказала, что неотступна буду места сего, верую, что Она не попустит довершиться безумию заблудших людей за молитвы Преподобного Сергия.

Все эти сведения пишу Вам как частные слухи, слышанные мною от разных людей.

Прошу Вашего Архипастырского благословения и Святых молитв себе и всей братии и кланяемся все Вам до лица земли.

С истинным сыновним высокопочтением и преданностью пребываю Вашего Высокопреосвященства нижайший послушник наместник Лавры архимандрит Кронид».

Митрополит Московский и Коломенский Макарий довел до сведения Обер-прокурора Святейшего Синода о событиях, произошедших в Св. Троице-Сергиевой лавре; обер-прокурор Святейшего Синода В.Н. Львов обратился с просьбой о принятии мер и охране Лавры в Министерство внутренних дел Временного правительства; Н.Н. Щепкин — товарищ министра внутренних дел — отдал соответствующее распоряжение Московскому губернскому комиссару — «Имеются сведения тревожном положении Троицкой Сергиевой лавры точка Прошу принять по согласованию командующим войсками срочные меры охраны Лавры», — телеграфировал он Московскому гу-бернскому комиссару 20 марта 1917 г. . 28 марта 1917 г. комиссар Сергиева посада земский врач Н.А. Королев сообщил Московскому губернскому комиссару Эйлеру о том, что «относительно охраны Лавры были приняты следующие меры: внутри ограды поставлены вооруженные часовые из солдат 29-го полка, охраняющие ризницу, собор, квартиру о. наместника и вход в Лавру. Кроме того, в стенах Лавры помещена воинская команда из 40 человек, как для смены часовых, так и для вызова в случае какого-нибудь покушения на Лавру. Принятые меры я считаю вполне достаточными». 30 марта 1917 г. Н.Н. Щепкин направил письмо В.Н. Львову с сообщением о том, что Св. Троице-Сергиева лавра охраняется, «опасности нет и население посада спокойно».

В материалах Временного правительства содержатся сведения и о событиях в Св. Троице-Сергиевой лавре 5-7 апреля 1917 г. Речь идет о «целом ряде исключительных по своей необычайности событий» для Сергиева Посада: попытка отстраненного от должности бывшего митрополита Московского и Коломенского Макария отпечатать в Лаврской типографии воззвание к русским архиереям, содержащее резкие высказывания против Обер-прокурора Святейшего Синода В.Н. Львова, в связи с этим проведенные обыски в типографии и редакции «Троицких листков» и других учреждений Лавры, временном аресте митрополита Макария и причастных к составлению воззвания ректора Московской Духовной академии епископа Феодора и наместника Лавры архимандрита Кронида, выемка целого ряда лаврских изданий для тщательного просмотра, и о приезде в Сергиев Посад с целью ознакомиться на месте со всем случившимся Обер-прокурора Святейшего Синода В.Н. Львова, посещения им лаврской типографии и редакции «Троицких листков», беседы и встречи с членами распорядительного комитета Сергиева Посада, представителями местного Совета Рабочих и Солдатских депутатов, встреча со студентами и профессорами Московской Духовной Академии.

Св. Троице-Сергиева лавра в этот период времени рассматривалась как «очаг контрреволюции», именно «отсюда можно ожидать крайне опасного для дела свободы выступления, так как монастырь пользуется огромным влиянием на умы русских людей».

На встрече со студентами и преподавателями Духовной академии В.Н. Львов заявил, что цель его приезда в Лавру — наличие «неоспоримых данных за то, «что митрополит Макарий — ставленник Распутина». «Ближайшая цель — освобождение Церкви от распутинской грязи и создание новой Церкви, жизнь которой текла бы согласованно с жизнью государства». По его мнению, Лавра не должна вдаваться в политику, «все равно в правую или левую». У нее есть своя прямая задача — религиозно-нравственное служение обществу. «Вот почему из лаврской типографии и из лаврских книжных складов не должно выходить ничего такого, что могло бы внести смуту в умы».

Кроме того, в документах учреждений Временного правительства имеются сведения о заявлении за подписью «московские рабочие», поступившем Обер-прокурору Святейшего Синода 19 мая 1917 г., с требованием удалить из Св. Троице-Сергиевой лавры архиепископа Никона и архимандрита Кронида как «приверженцев старого строя», а в случае неудовлетворения их требований с угрозой прибегнуть к насилию. Имеются также сведения о паломничестве всех участников Священного Собора Право-славной Российской Церкви в Троице-Сергиеву лавру 27 августа 1917 г .

Достаточно обширная группа материалов, хранящихся в ГА РФ, раскрывает историю Св. Троицкой Сергиевой лавры в первые годы после Октябрьского переворота 1917 г. Написать историю событий этого времени можно только при комплексном изучении документальных источников, хранящихся в фондах Совнаркома РСФСР (ф. Р—130), ВЦИК (ф. Р—1235), Наркомата юстиции РСФСР (ф. А-353), Наркомата просвещения РСФСР (ф. А-2306). Кроме того, для изучения этого периода истории Лавры и Московской Духовной Академии следует привлечь документальные материалы, хранящиеся в Центральном архиве ФСБ РФ, Российском Государственном архиве древних актов (РГАДА), Государственном архиве Московской области .

Именно в стенах ВЦИК, Совнаркома РСФСР, Наркомата юстиции РСФСР и Наркомпроса РСФСР решалась судьба православной Святыни и монахов, в ней обитающих.

20 января (2 февраля) 1918 г. издается декрет СНК РСФСР об отделении Церкви от государства, лишавший церковь всего имущества. Этот декрет не мог не сказаться и на судьбе Св. Троице-Сергиевой лавры и МДА. О том, как развивались события, приведшие к национализации имущества Лавры, можно проследить, изучая протоколы заседаний Коллегии по делам музеев и охране памятников искусства и старины Наркомпроса РСФСР . Впервые вопрос о судьбе Лавры в послеоктябрьское время рассматривался на заседании упомянутой Коллегии Наркомпроса РСФСР 7 октября 1918 г., где был заслушан доклад члена Коллегии И.Е. Бондаренко о поездке в Сергиев Посад, в результате обсуждения которого последовало решение об установлении наружной охраны Св. Троице-Сергиевой лавры, перевозке из Спасо-Вифанского монастыря худо-жественных ценностей, составлении описи художественно-исторических ценностей, находящихся в Лавре, перевозке в Москву акварельных работ Кампорези и других картин, находящихся в покоях митрополита Платона в Спасо-Вифанском монастыре . 21 октября 1918 г. было решено создать в Сергиевом посаде в целях охраны Лавры Комиссию, в состав которой вошли П.А. Флоренский, Ю.А. Олсуфьев, Н.Д. Протасов, П.Н. Каптерев, Н.В. Боскин, И.Е. Бондаренко и комиссар местного отдела народного образования при военно-революционном комитете Д.М. Гурвич, предложено было также известить настоятеля Лавры об «имеющем быть приеме церковного имущества означенной Комиссией». 23 октября 1918 г. Комиссия по охране Лавры была выделена из общего положения провинциальных комиссий как комиссия, ведущая охрану «памятника исключительного историко-художественного значения" и поставлена в особое положение . 24 октября 1918 г. было принято решение о занятии помещения Духовной академии местной электро-технической школой . 17 декабря 1918 г. на заседании Коллегии по делам музеев Наркомпроса РСФСР был заслушан вопрос об ус-тройстве в бывших покоях митрополита музея Св. Троице-Сергиевой лавры и последовало решение: «Приступить к устройству музея». Хранителям и смотрителям музея назначены оклады в размере 100 руб. в месяц .

В фонде Наркомпроса РСФСР имеются сведения о подготовке первого путеводителя по Лавре . Путеводитель «Троице-Сергиева Лавра», написанный членами Комиссии по охране памятников искусства и старины Лавры, был отпечатан в частной типографии Иванова в Сергиеве. Однако выход в свет этого издания был остановлен распоряжением заведующего отделом по делам музеев и охране памятников искусства и старины Наркомпроса РСФСР Н.И. Троцкой . Эта брошюра резко критиковалась на страницах журнала «Революция и Церковь». Мих. Горев  в рецензии на путеводитель в разделе «Черная доска» обрушился на передовую статью в этом издании, написанную членом Комиссии П.А. Флоренским, — «Троице-Сергиева Лавра и Россия». В этой статье Лавра неоднократно именуется «домом Преподобного Сергия», «домом живоначальныя Троицы», «»лицом России», «ее сердцем». Душою издательского плана по выпуску этого путеводителя, представлявшего собою сборник статей, принадлежавших перу членов Комиссии по охране Троицкой лавры, был Илья Евграфович Бондаренко — искусствовед, архитектор, с октября 1918 г. по апрель 1920 г. являвшийся председателем Комиссии по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой лавры.

В фонде Наркомпроса РСФСР имеется Справка об осужденном И.Е. Бондаренко — зав. подотделом по делам музеев и охране памятников искусства и старины при Наркомпросе РСФСР за напечатание брошюры «Троице- Сергиева Лавра» (дело № 375 за 1920 г.) .

В конце марта 1919 г. произошло событие, всколыхнувшее все православное население России — было произведено вскрытие мощей преподобного Сергия Радо-нежского. В ГАРФ в фонде Наркомата юстиции РСФСР среди материалов VIII отдела («Ликвидационного» отдела (отдела культов) НКЮ, занимавшегося разработкой декрета об отделении Церкви от государства), хранится подлинный протокол вскрытия мощей Сергия Радонежского от 30 марта (12 апреля) 1919 г., а также ответы Наркомата юстиции РСФСР на письма верующих по этому поводу . Несмотря на то, что представители Наркомюста РСФСР доложили на заседании Коллегии по делам музеев Наркомпроса РСФСР 30 апреля 1919 г. о том, что вскрытие мощей преподобного Сергия Радонежского произошло «без всяких осложнений», в защиту поруганной Святыни выступили многие верующие не только из Сергиева Посада, но из всех уголков России. Их многочисленные прошения хранятся в материалах Совнаркома РСФСР, ВЦИК и Наркомата юстиции РСФСР .

15 ноября 1919 на пленарном заседании Сергиево-По- садского совдепа коммунистическая фракция Совета внесла предложение — изъять мощи Сергия Радонежского из храма и передать их в один из московских музеев. Одними из первых на это решение откликнулись православные церковные общины Сергиева Посада. В Государственном архиве Российской Федерации в фонде Совнаркома РСФСР имеются подлинные документы — заявления православных церковных организаций г. Сергиев Посад в СНК об изъятии мощей преподобного Сергия от 26 ноября 1919 г. за подписью уполномоченного православных церковных организаций Сергиева Посада доктора церковной истории, экстраординарного профессора Московской Духовной академии И.В. Попова и заявление членов правления православных церковных организаций г. Сергиев Посад в СНК с протестом против изъятия мощей преподобного Сергия и закрытия Троице-Сергиевой лавры (ноябрь 1919 г.) .

«Поставленные самой жизнью в особую близость к гробу Преподобного Сергия, церковные общества Сергиева Посада сознают обязанность свою быть первыми на страже у честных останков Великого Молитвенника за землю русскую, — говорилось в Заявлении. — Жители посада, сознавая себя представителями огромного большинства православного населения России и видя воочию поругания народной святыни и угрозу самому существованию ея, охвачены негодованием». С протестом против закрытия Лавры выступил Исполнительный комитет по делам духовенства, прихожане семнадцати московских церквей — церкви в Малых Лужниках, Новодевичьего монастыря, Благушинского храма, храма Богоявления, Панкратьевской церкви, Церкви Покрова, Казанской церкви, Николо-Явленской церкви, Спасской церкви, Тихвинской церкви, Храма Христа Спасителя, Храма Св. Власия, Храма Св. Троицы, Преображенской церкви, Московской Введенской церкви, Зачатьевского монастыря  и др. Неоднократно обращался в Совнарком РСФСР и архипастырь Русской Православной Церкви патриарх Московский и всея Руси Тихон. В фонде Совнаркома РСФСР (ф. Р—130) хранятся 3 прошения патриарха, адресованные председателю Совнаркома В.И. Ульянову (Ленину) . Первое из них датировано 4 ноября 1919 г. В нем патриарх Тихон выражает обеспокоенность по поводу закрытия Лавры в ночь со 2 на 3 ноября 1919 г. для богомольцев, когда храмы были опечатаны, а иноки выселены из нее. «Названная обитель, — писал патриарх Тихон, — с хранимыми в древнем Троицком соборе мощами Преподобного Сергия, есть священное достояние всего православного русского народа, молитвенно притекающего отовсюду к этой Святыне. Ввиду того, как обязанный стоять на страже народных церковных интересов, обращаюсь к Вам, г. Председатель, с настоятельною просьбою не отказать в незамедлительном сообщении: последовало ли закрытие Лавры по распоряжению местной Сергиево-Посадской или центральной власти и чем вызвано такое закрытие. Скорейшую отмену его во всяком случае я считаю необходимой». Второе обращение патриарха Тихона датируется 7 февраля 1920 г. и третье — 10 мая 1920 г . В них архипастырь обращается к В.И. Ульянову (Ленину) с просьбой об оставлении священных останков преподобного Сергия в Лавре и о восстановлении доступа к мощам в Троицком соборе Лавры.

Однако даже прошения патриарха Московского и Всея Руси Тихона не возымели действия. В отчете VIII (ликвидационного) отдела НКЮ РСФСР VIII-му Всерос-сийскому съезду Советов отмечалось: «Ликвидирована, как монастырь, знаменитая Троице-Сергиева лавра под Москвой, которую церковники в союзе с реакционными элементами намеревались было использовать как русский Ватикан и в качестве того политического центра, от коего от «огней Преподобного Сергия» должен был раздаться боевой клич о спасении царской капиталистической Руси».

Особый интерес для изучения истории Лавры и МДА в послеоктябрьский период представляет такой вид документов, как протоколы заседаний Большого и Малого СНК РСФСР. Так, в 1920 г. вопрос о судьбе Лавры обсуждался на заседаниях Малого СНК пять раз (14 апреля, 3 мая, 21 июля, 27 августа и 2 сентября) и трижды на заседаниях Большого СНК (20 апреля, 11 мая и 23 июля). К протоколам приложены различные материалы, в том числе прошения верующих об открытии соборов Лавры для бо-гослужения, различные справки, доклады, письма и др.

Прошения об открытии Лавры для богослужений продолжали поступать в СНК РСФСР и в НКЮ РСФСР в конце 1920 — 1921 г., продолжал подниматься в заявлениях православного населения и вопрос о мощах преподобного Сергия. В связи с этим на одном из заседаний коллегии НКЮ РСФСР в феврале 1920 г. был заслушан доклад начальника VIII отдела наркомата П.А. Красикова. Он так и назывался «О мощах Сергия Радонежского». По результатам обсуждения доклада было предложено исполкому Сергиева Посада обсудить вопрос о погребении мощей Сергия Радонежского в Сергиевом Посаде. 24 декабря 1920 г. под грифом «Весьма секретно. Весьма срочно» в VIII отдел НКЮ РСФСР поступает отношение из Секретного оперативного отдела ВЧК с просьбой переслать все постановления Сергиевского исполкома, НКЮ, НКВД, СНК РСФСР по вопросу «о дальнейшем нахождении трупа так называемого святого Сергия Радонежского в связи с домогательством церковников об оставлении этого трупа в Лавре».

В ответном письме от 25 января 1921 г. зав. VIII отделом НКЮ РСФСР П.А. Красиков высказался за «ликвидацию в Троицкой лавре культа мощей в смысле помещения вскрытых костей Сергия в один из московских музеев», поскольку в НКЮ «кипами поступают ходатайства от различных религиозных объединений целого ряда губерний с протестом против ликвидации этих мощей», что будоражит наиболее отсталые массы «в целях создания антисоветского, враждебного коммунистическому строю, движения, особенно среди крестьянских масс».

Однако протесты верующих оказали воздействие на власти. Мощи преподобного Сергия Радонежского были оставлены в Лавре.

В Государственном архиве Российской Федерации в фонде НКЮ РСФСР хранятся документы, рассказывающие об изъятии ценностей из Св. Троице-Сергиевой лавры и передаче их в Государственное хранилище ценностей (Гохран) РСФСР в августе — сентябре 1921 г .

Первым, кто поднял вопрос о передаче предметов, имеющих материальную ценность, из ризницы Лавры в Гохран РСФСР, был сотрудник VIII отдела НКЮ РСФСР М.В. Галкин, который в отношении в Комиссию по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой лавры от 24 августа 1921 г. обязал Комиссию предоставить точную информацию о ценностях, «имеющих значение в развитии товарообмена с заграницей», хранящихся в ризнице, указав их общий вес . В ответ на это письмо НКЮ РСФСР и.о. комиссара и председателя Комиссии по охране Троице-Сергиевой Лавры Н.М. Щекотов 1 сентября 1921 г. сообщил, что в ризнице Лавры находится особый запечатанный ящик со слитками золота и серебра, драгоценными камнями и различными предметами из драгоценных металлов, отобранными Междуведомственной комиссией при передаче имущества бывшей Лавры Комиссии по охране памятников искусства и старины . К письму приложена «Опись предметов, подлежащих немедленной передаче из Троице-Сергиевой лавры (ризницы) в ведение Государственного хранилища ценностей, как не имеющих историко-художественного значения, но представляющих значительную материальную ценность». Среди прочего, по описи значатся: слиток золота весом в 3 фунта 71 золотник, слиток серебра весом 22 фунта 85 золотников, листовое золото и серебро, кресты и медали весом в 26 золотников, серебряные рюмки и молочники весом в 1 фунт 29 золотников, кольца, серьги, броши, запонки, булавки, браслеты, обручальные кольца, золотые цепочки, цепочки с крестами, серебряная медаль «С нами Бог» в футляре, бриллиантовое кольцо в футляре, золотой и серебряный кресты с изображением Распятия на перламутре, коробка с 56 орденами, медалями и знаками, серебряный крест — дар великого князя Сергея Александровича архимандриту Товию весом в 63 золотника, серебряный крест с изумрудами весом в 48 золотников, серебряный крест с эмалью весом в 57 золотников, серебряный крест с резьбою на раковинах весом в 27 золотников, серебряные ложки и др.

Получив это сообщение, НКЮ РСФСР направляет 10 сентября 1921 г. депешу в Наркомат финансов РСФСР за подписью заведующего VIII отделом НКЮ РСФСР П.А. Красикова с сообщением о том, что в ризнице Лавры находится особый запечатанный ящик с золотом и серебром в слитках, драгоценными камнями и различными предметами из драгоценных металлов, отобранными Междуведомственной комиссией при передаче имущества бывшей Лавры Комиссии по охране памятников искусства и старины. В том же письме П.А. Красиков обратился с просьбой к Наркомату финансов «предпринять соответствующие меры к изъятию этих драгоценностей из ризницы Лавры для передачи в общегосударственный фонд». Необходимо отметить, что вскоре — уже 27 декабря 1921 г. — издается декрет ВЦИК «О ценностях, находящихся в церквах и монастырях», в соответствии с которым предписывалось имущество, имеющее материальную ценность, выделять в Государственное хранилище ценностей РСФСР.

Охота за ценностями Лавры была продолжена. В единственном вышедшем в свет номере журнала «Наука и религия» (10 мая 1922 г.) под лозунгом «Церковное золото — голодным» в статье «Монастырские крохи» перечисляются ценности, хранящиеся в монастырях и храмах и, в том числе, в Троице-Сергиевой лавре. Среди них — сень над престолом в Троицком соборе — «серебряная, кованая, местами золоченая. Серебра в ней 6 пуд. 30 фунтов, золота — 4 фунта», одежда на престол, «сплошь осыпанная бриллиантами и жемчугами», два евангелия в золотых окладах, дарохранительница в Троицком соборе, «устроенная иждивением митрополита Платона из 9 фунтов золота и 22 фун. серебра»; серебряный трисвечник на престоле весом 1 пуд 15 фун. и серебряный семисвечник за престолом — дар митрополита Платона — весом 2 пуда, серебряное паникадило весом в 5 пудов. Отмечалось, что в Никоновской церкви Троицкой лавры серебряные врата весят более 4-х пудов, а в Троицком соборе царские врата «тяже-ловеснее Никоновских»; рака с мощами преподобного Сергия Радонежского, украшенная золотом и драгоценными камнями, весит около 26 пудов, а серебряный балдахин к ней — 40 пудов. Среди перечисленных ценностей Лавры — почти пудовое литое из золота изображение тайной вечери, где лишь «один только Иуда сделан из меди».

Таким образом, на учет были поставлены все предметы, находящиеся в Лавре, сделанные из драгоценных металлов. Государство готово было в любой момент изъять эти «монастырские крохи», невзирая на их выдающуюся культурно-историческую ценность.

Одна из малоизвестных страниц истории Троице-Сергиевой лавры — судьба богатейшего и ценнейшего архива

Духовного собора Лавры после Октябрьского переворота 1917г. Материалы об этом сохранились в фонде Главного архивного управления при Совете Министров СССР (Главархиве СССР) — ф. Р-5325.

Первое упоминание об архивах Лавры в послереволюционное время находятся в документах, содержащихся в «Деле о монастырских архивах» за 1918 г . 16 октября 1918г. в Московское областное управление архивным делом поступило отношение от управляющего 2-м отделением 4 секции Государственного Архивного Фонда Н.П. Попова с уведомлением о получении им сообщения от профессора Московской Духовной академии Н.Д. Протасова о том, что на днях местным Совдепом произведено опечатывание «столь известного в ученом мире собрания славяно-русских рукописей Троице-Сергиевой лавры». В связи с этим обстоятельством в Лавру был командирован инспектор Московского областного управления архивным делом В.И. Пичета, впоследствии известный историк, академик. В отчете о командировке В.И. Пичета подробно описывает поездку в Сергиев Посад и встречу с наместником Лавры архимандритом Кронидом. В беседе с ним выяснилось, что представители местной власти, разыскивая в библиотеке и архиве Лавры контрреволюционные издания и не найдя их, опечатали их и взяли ключи. Однако, после беседы с наместником Лавры печати были сняты и ключи возвращены архимандриту Крониду. Таким образом, библиотека и архив были в ведении Сергиевского совдепа только один день.

Архимандрит Кронид выразил мнение о том, что рукописи, оставленные в Лавре, находятся в большей безопасности, чем если бы они оказались в Москве.

23 декабря 1918 г. Троице-Сергиеву лавру с целью осмотра монастырских архивов посетил инспектор Главного управления архивным делом М.С. Вишневский, а в июне 1920 г. в Сергиев Посад с инспекторской проверкой выезжал инспектор ГУАД Н.Ф. Бельчиков. Целью его поездки было выявление и принятие мер к охране архивов Лавры. Материалы, связанные с этой поездкой, хранятся в «Деле об архивах Троице-Сергиевой Лавры». В отчете Н.Ф. Бельчикова отмечалось, что архив бывшего Духовного Собора Лавры находится в «беспризорном состоянии». Он размещался в Казначейском корпусе и содержал дела с 1764 по 1920 гг., «беспорядка или хищений незаметно, да последнего и трудно ожидать, так как только с апреля архив оставили без наблюдения, а до этого в нем велись работы в месте с канцелярией Духовного Собора под руководством наместника Лавры». Н.Ф. Бельчиков предложил возбудить вопрос перед Комиссией по охране Лавры о передаче в ведение Главного архивного управления архива Духовного собора Лавры вместе с занимаемым им помещением и зачислить в число сотрудников Главархива Алексея Николаевича Серафиновича, которому поручить наблюдение и разборку архива .

Бывший монах А.Н. Серафинович был зачислен временным сотрудником Главархива 15 июня 1920 г. с окладом 3000 руб . В фонде Главного архивного управления хранятся заявление А.Н. Серафиновича о приеме на работу в Главархив от 12 июня 1920 г., его переписка с сотрудниками Главархива, в том числе с Н.Ф. Бельчиковым, акт от 11 августа 1920 г. о передаче ключей от архива Духовного собора Лавры от заместителя председателя Комиссии по охране Лавры В.И. Соколова А.Н. Серафиновичу, отчет зав. архивом Лавры А.Н. Серафиновича о работе по приведению в порядок архива Духовного собора Троице- Сергиевой Лавры за 1920 — 1921 гг .

В мае 1928 г. в Сергиеве и Сергиевском уезде в течение нескольких дней были арестованы по делу «бывших людей» 80 человек. Среди них — бывшие дворяне, бывшие церковнослужители, монахи, купцы .

В это же время разгораются события и вокруг архива Троице-Сергиевой лавры, возглавлявшегося бывшим монахом, которые приобрели широкую огласку в центральной и местной печати . На страницах газет «Комсомольская правда», «Рабочая газета», «Рабочая Москва», «Плуг и Молот», журналов «Безбожник», «Безбожник у станка», «Архивное дело» развернулась кампания, направленная против руководства и сотрудников Сергиевского музея; отмечалось, что в Троице-Сергиевой лавре «свили себе гнездо всякого сорта «бывшие» люди, главным образом князья, бароны, попы и монахи», а Лавра постепенно превратилась в «своеобразный черносотенный и религиозный центр». В заметке «Человек в рясе — заведующий архивом Лавры. Коммунистам вход в Лавру запрещен», опубликованной в «Рабочей газете» 6 июня 1928 г., говорилось: «Когда первый советский человек вошел в Архив, как будто одиннадцатый год принадлежавший рабочим и крестьянам, он увидел человека в рясе, хозяйничавшего все эти годы, иконы в «святом углу» и прекрасно сохранившийся портрет Александра III».

В фонде Главархива СССР имеются архивные материалы, связанные с обследованиями архива Лавры в 1928 и 1929 гг. и о передаче архива Духовного собора Троице-Сергиевой лавры в 1928 г. в Москву — в Древлехранилище Центрархива (в настоящее время — Российский государственный архив древних актов (РГАДА)

В ходе проверки работы архива Лавры, предпринятой в связи с поднятой в печати кампанией, о которой говорилось выше, выяснилось, что целого ряда дел не оказалось на месте . Комиссия пришла к выводу, что некоторые дела, «важные и интересные в политическом отношении», были выкрадены из архива Лавры .

В 1929 г. Сергиевский музей обследовался представителями Наркомпроса РСФСР. К работе комиссии были привлечены представители Центрархива РСФСР — зам. заведующего отделом центральных учреждений В.А. Дом- бровский и старший инспектор А.И. Ольшевский, участвовавшие в выяснении обстоятельств, связанных с условиями хранения и пропажей архивных материалов Духовного собора Лавры из помещений Сергиевского музея.

Итоги работы комиссии рассматривались на закрытом заседании коллегии Центрархива РСФСР 13 марта 1929 г.  На заседании коллегии была заслушана информация В.А. Домбровского о работе комиссии Наркомзема

РСФСР по обследованию музея Троице-Сергиевой Лавры и было вынесено постановление следующего содержания:

«1.

а) Сообщение принять к сведению;

б) сообщить ОГПУ о возможности связи с заграницей некоторых лиц, причастных к исчезновению около 500 дел архива Лавры;

в) поручить Отделу центральных учреждений собрать все сведения о монастырских архивах, аналогичных лаврскому, подлежащих концентрации, но еще не сконцентрированных, обратив внимание в первую очередь на архив б. Пафнутьевского монастыря».

31 мая 1929 г. за подписью В.А. Домбровского в секретный отдел ОГПУ уходит бумага, в которой говорилось: «Центральное архивное управление РСФСР обращает внимание ОГПУ на возможность связи с заграницей некоторых лиц, причастных к исчезновению около 500 ценных дел из архива Троице-Сергиевой лавры. Упомянутое исчезновение около 500 дел было обнаружено специальным следствием с участием прокуратуры и Центрархива летом прошлого года». Среди тех, кого подозревали в причастности к пропаже документов из архива Лавры — И.Е. Бондаренко — бывший председатель Комиссии по охране памятников искусства и старины Лавры, Ю.А. Ол-суфьев — член Комиссии по охране Лавры, Н.М. Щекотов — зав. отделением Исторического портрета Государственного исторического музея, бывший председатель Комиссии по охране памятников искусства и старины Лавры, П.И. Готт — завхоз Музея, Г.П. Георгиевский — зав. Рукописным отделом Ленинской библиотеки, A.M. Пятков — начальник охраны Управления домами Музея Лавры, К.М. Попов — зав. филиалом Ленинской библиотеки в Сергиеве, А.Н. Свирин — бывший заведующий Музеем Лавры, А.Я. Амшей — заведующий уездным архивным Бюро, П.М. Волков — бывший помощник директора Музея и, конечно, главный подозреваемый — А.Н. Серафинович, скончавшийся в 1928 г .

Следует особо подчеркнуть, что в показаниях многих бывших сотрудников Сергиевского Музея можно встретить очень хорошие отзывы о А.Н. Серафиновиче. Мно-гие называли его «честным человеком, не способным уничтожить или похитить дела». Бывший председатель Комиссии по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой лавры В.Д. Дервиз, например, характеризовал А.Н. Серафиновича как «ценнейшего и добросовестнейшего работника».

Внимательное изучение Акта проверки наличия дел архива Троице-Сергиевой лавры позволяет сделать вывод о том, что, по всей видимости, никакой кражи дел не было, а дело о пропаже архивных материалов было сфабриковано и носило политический характер, направленный на увольнение из Сергиевского музея работников из «бывших» людей.

Следует отметить, что документы, связанные с обследованием архива Лавры и «кражей» архивных дел, до недавнего времени были не доступными для исследователей.

История Св. Троице-Сергиевой лавры в 1920-е — 1930-е годы отражена также в материалах фонда Главного управления научных и музейных учреждений (Главнаука) Наркомпроса РСФСР (ф. А-2307). Среди них генеральные планы реставрационных работ на территории Загорского музея-заповедника, сметы расходов на реставрацию и подготовку музейных экспозиций, сведения о состоянии архитектурных памятников Лавры и др. Распоряжения правительства о передаче Московской Патриархии памятников, находящихся на территории Лавры, содержатся в фонде Совета Министров РСФСР (ф. А-259). Особая страница в истории Св. Троице-Сергиевой лавры — аресты бывших ее насельников. В ГА РФ хранится фонд УКГБ СССР по г. Москве и Московской области (ф. 10035), в котором содержатся судебно-следственные дела на реабилитированных, в том числе судебно-следственные материалы по делу последнего наместника Лавры архимандрита Кронида (К.П. Любимова), по которому были осуждены 15 человек, в том числе к расстрелу было приговорено 11 человек. Среди них К.П Любимов, К.А. Бондаренко (игумен Ксенофонт), Н.И. Монин (монах Никодим), Г.Н. Потапов (монах Георгий), Л.П. Насонов (иеромонах Лаврентий), А.Б. Павлов (игумен Азарий), Г.С. Смирнов (иеромонах Гедеон) и др. Насельникам Лавры был вынесен приговор судебной тройкой УНКВД по Московской области 7 декабря 1947 г., расстреляны они были на Бутовском полигоне 10 декабря 1937 г. В 1938 г. по делу контрреволюционной церковно-монархической группировки (об организации «Тайного монастыря») были арестованы и расстреляны бывшие монахи Лавры А.Е. Вишняков, Н.И. Балашов, З.Ф. Авдеев, И.В. Киселев, Н.А. Молюев, М.А. Преображенский, С.Г. Григорьев, организовавшие «Тайный монастырь» и производящие «нелегальные богослужения на квартирах у своих почитателей». Эти страшные страницы истории также можно прочитать в архивных делах, хранящихся в ГА РФ.

Документы по истории Московской Духовной академии и Московской Духовной семинарии в 1950-е — 1990-е годы хранятся в фонде Совета по делам религий при Совете Министров СССР (ф. Р-6991). Сведения о деятельности этих духовных учебных заведений содержатся в архивных делах с отчетами, справками, информациями и перепиской по вопросам деятельности религиозных организаций в Московской области, а также в делах со справками и информациями уполномоченных Совета по делам религий о деятельности духовных учебных заведений.

И это далеко не полный обзор документов, освещающих различные стороны истории Лавры и Московской Духовной академии. Материалы, хранящиеся в ГА РФ, требуют дальнейшего глубокого изучения и введения их в научный оборот в полном объеме, что поможет в воссоздании истории величайшей православной Святыни России.