Воспоминания о С. В. Рахманинове

Воспоминания о С. В. Рахманинове - по Андрею Ростовцеву

Мой крестный отец, Андрей Александрович Ростовцев (или как он сам писал РостовцОв), был сыном полковника Александра Ивановича Ростовцева, погибшего под Мукденом в 1905 году. Дед или прадед его был генерал адъютант Яков Иванович Ростовцев, вошедший в историю как ближайший сотрудник Императора Александра II по осуществлению реформы освобождения крестьян от крепостной зависимости. Матерью Андрея Александровича была одна из известных сестер Скалон, а именно Людмила Дмитриевна, дочь генерала-от-кавалерии Дмитрия Антоновича Скалона, и близкая родственница и друг С. В. Рахманинова. О дружбе сестер Скалон и Сатиных с Рахманиновым существует немало свидетельств в соответствующей литературе, и их можно найти  в музыкальном отделе любой приличной библиотеки, а также, нынче, и в интернете.

Андрей Александрович окончил Питерскую Академию Художеств, до войны работал художником, в 1941 году был призван в действующую армию, и попал в плен. Там он познакомился с моим отцом, также художником, и всю оставшуюся жизнь (до середины 1990-х годов) их связывала теснейшая дружба. Так, я стал его крестником. Общались мы с ним очень часто, так как живя в Нью-Йорке, он каждое воскресенье приезжал в нашу церковь в Наяке (примерно час езды на автобусе), где настоятельствовал протоиерей Серафим Слободской, также входивший в число художников-друзей из плена, или, как они шутили был «Арамисом» из этого сочетания «Трех Мушкетеров».  Все сведения о Рахманинове которыми я здесь делюсь исходят от моего «дяди Андрея».

Как известно, каждое лето Рахманинов проводил в Ивановке, семейном имении, своего рода «Дворянском Гнезде», в Тамбовской губернии. Туда обычно также съезжались Скалоны, Сатины и Ростовцевы, где проводили время в летнем отдыхе. Самые ранние воспоминания моего крестного о Рахманинове восходили именно к этому периоду. Достойно внимания, как эти детские впечатления освещают творческий процесс Сергея Васильевича. «Каждое утро, до обеда Дядя Сережа гулял в саду. В Ивановке этот сад представлял собою довольно обширный парк. Гуляя по саду Сергей Васильевич мысленно сочинял музыку, и в это время было запрещено к нему подходить и чем-либо отвлекать. После прогулки дядя Сережа являлся к обеду, после которого садился за свой письменный стол и уже на бумаге излагал те музыкальные идеи, которыми бывал озарен в утренние часы».

Между прочим, четкость музыкальной мысли отображена и в рукописях Рахманинова; если кому-либо из Вас приходилось любоваться манускриптами его произведений, то, несомненно,  главное, что запомнилось, это отсутствие каких-либо помарок и корректур, а также четкий, почти «типографский» графический почерк композитора. Тема палеографического анализа рукописей Рахманинова достаточно серьезная, и уже служила предметом докторских диссертаций.   

Метод работы Рахманинова не был уникальным. Из истории музыки известно, что и другие композиторы творили «такожде». Моцарт, к примеру, также сочинял музыку не за столом или клавиатурой, а во время путешествий в карете, дабы время езды не пропадало даром. И в его сочинениях, в оригиналах также отсутствуют помарки и корректуры.

Проведя таким образом лето, Сергей Васильевич возвращался в Санкт-Петербург, где в очередной концертный сезон представлял публике плоды своих летних трудов. Об одном таком концерте повествует крестный:
«На один из  таких концертов, состоявшихся в Народном доме Императора Николая II меня повела мать. Во время антракта, она провела меня за кулисы поздороваться с дядей Сережей. Во время разговора с матерью он посадил меня на колени. В это время его жена отстегнула воротник его рубашки, совершенно мокрый от пота, тут же его выжала, и пристегнула другой, свежий, на второе отделение».

Вспоминая жизнь в Ивановке Андрей Александрович упоминал и автомобиль купленный Рахманиновым, на котором он очень любил ездить, и кстати, очень, и даже черезчур быстро.
С Рахманиновым был связан и эпизод хождения по магазинам Санкт-Петербурга в поисках рояля. Далее повествует крестный: «Когда пришла пора обучать меня игре на фортепиано, мать моя не доверяла себе в вопросе выбора подходящего для этого инструмента. (Хотя могла с листа транспонировать любое произведение в любой ключ). Поэтому, она попросила дядю Сережу помочь ей выбрать рояль по своему усмотрению. Перебывав в ряде магазинов и перепробовав немало инструментов, дядя Сережа остановил свой выбор на Бэхштайне, на котором я и начал обучаться игре у одного симпатичнейшего еврейчика, ученика Сен Санса».

О характере Рахманинова Андрей Александрович говорил, что у многих сложилось ложное представление, что Сергей Васильевич был суровым и нелюдимым человеком. Это впечатление создавалось благодаря его природной застенчивости в присутствии незнакомых лиц. В своей же компании Сергей Васильевич был душой общества и очень жизнерадостным. Кстати, его жена способствовала созданию и поддержанию «постного» как теперь говорят имиджа. Известно, что Рахманинов в дружеской компании не брезговал играть и джаз, что было зафиксировано и в звукозаписях того времени. К сожалению, эти бесценные записи  фортепианных джазовых импровизаций безвозвратно пропали, так как его супруга возомнила, что эти записи не достойны серьезного музыканта и «оберегая» репутацию Сергея Васильевича, «властию ей данною» уничтожила это сокровище.

Для моего крестного, «дядя Сережа» естественно, находился на высочайшем пьедестале и изъянов в нем не могло быть никаких. Короче - «этого быть не может, потому что этого не может быть!» Поэтому, когда я спросил дядю Андрея о предполагаемом романе Сергея Васильевича с Ниной Кошец, которой он посвятил некоторые свои произведения, и о котором бытуют достаточно навязчивые слухи, он поддержал семейную честь, и сказал что все это глупости, и что «дядя Сережа был примерным семьянином». Сейчас сказать, конечно, трудно, однако, думаю, что Нина Кошец его джазовые записи не уничтожила бы...

 На титульной фотографии - карандашный портрет С. В. Рахманинова в последние годы жизни, выполненный Андреем Ростовцевым.

О роялях фирмы Бэхштайн, или история одной подлости

До второй мировой войны рояли этой фирмы несомненно были лучшими в мире, и следовательно вне конкуренции. Важнейшим фактором в продукции этих роялей было особое дерево употребляемое в их конструкции, которое тщательно подбиралось и хранилось в особых складах, где оно находилось в определенных климатических условиях (сухости и влаги) и доводилось до состояния, которое давало бы оптимальное звучание  инструмента. (На подобных складах хранилось дерево и для скрипок, и даже для облицовок стен концертных залов, например Джордан Холл в Новоанглийской консерватории в Бостоне). Все запасники Бехштайна находились в Германии. Во время войны известная фирма  Стайнвея пытавшаяся конкурировать с Бехштайном сделала «особый заказ» военно воздушным силам союзников, указав им местоположение складов Бехштайна, с просьбой их немилосердно разбомбить, что англичане и американцы и сделали. Поэтому сегодня на всех лучших сценах мира мы видим рояли не Бехштайна, а Стайнвея.  

Несколько слов о фисгармониях

В собрании Церковно-археологического кабинета МДА хранится одна из фисгармоний С. В. Рахманинова фирмы «Эсти». Подобные фисгармонии этой же фирмы были приобретены в свое время Франсом Листом, а также другими известными композиторами. Предлагаем вам размышления о. Андрея Папкова об этом предмете.

О фисгармониях вообще

Время процветания этого своеобразного инструмента относится ко второй половине ХIХ и началу ХХ веков. Начиная «с конца» скажем, что его вымирание и переход в разряд «допототпных» инструментов совпал и был вызван появлением электрических органов после Первой Мировой Войны.

Уместно упомянуть о самом процессе звукоизвлечения из этого инструмента. Как известно, при игре на любом инструменте, чтобы был звук, требуется наличие трех факторов: 1. вибрирующая масса (струна на скрипке, глосовые связки у певца и т. д.). 2.  резонирующая камера (дэка на скрипке, полости рта и носоглотки у певца) и 3. активизатор, то есть нечто, что приводит в движение упомянутую в первом пункте массу (рука со смычком у скрипача, дыхание/ брюшной пресс у певца.

В фисгармониях вибрирующей массой являются своеобразные латунные свисточки, каждый с вибрирующим язычком. Высота звука каждого свисточка зависит от размера/длинны  означенного язычка. Таким образом, в зависимости от модели фисгармонии, на каждую клавишу  приходится от одного/крайне редко/, до восьми  таких свисточков. Количество свистков, в свою очередь, зависит от количества регистров данной модели, что можно определить посчитав количество вытягивающихся набалдашников расположенных над клавиатурой; сколько набалдашников, столько и регистров - и чем их больше, тем богаче звук у инструмента.

Резонатором в фисгармониях является т. н. wind chest или в прямом переводе «ветренный сундук»  - герметически закупоренный ящик, к которому прилажены регистры, то есть ряды свистков. Да и сам внешний футляр инструмента также является своего рода вспомогательным резонатором. Язычки свистков приводятся в движение воздухом который поступает из мехов, расположенных снизу, эти своеобразные легкие инструмента активизируются двумя педалями, которые ногами качает играющий. В более крупных моделях существовали  отдельные механические устройства, приводимые в движение либо электрической силой, либо требовался человек, который эти меха качал бы в помощь играющему. Впрочем, если меха в порядке и нигде нет утечки воздуха, то движение двух педалей особой нагрузки не представляет.  

Таким образом мы видим, что, как ни странно, фисгармония является духовым инструментом, и в этом она схожа с человеческим голосом. Вероятно с этим связано и то, что в тембральном отношении она также напоминает голос человека. Именно поэтому она является самым подходящим инструментом для проигрывания хоровых партитур, и ей отдавали и отдают предпочтение хоровые дирижеры.

Фисгармонии разделяются на две основных категории: европейские и американские. Они отличаются друг от друга направлением воздуха при игре. В европейских фисгармониях воздух выталкивается из инструмента и проходит через свистки, изнутри наружу. В американских, педали создают вакуум в «ветренном сундуке», и воздух втягивается снаружи внутрь через те же свистки. Этой разницей в направлении объясняется то, что у американских  фисгармоний звук мягче, чем у более резкого европейского инструмента. Поэтому музыканты часто отдавали предпочтение именно американским фисгармониям.

Между прочим, в книге Николая Новикова «Колыбель опального Патриарха», посвященной раннему периоду жизни святителя Тихона Беллавина (Издательство Робин, Псков, 1999 г.) сообщается, что его младший брат Михаил, бывший его помощником в Америке и рано там умерший, прислал в г. Торопец в родное училише патриарха «прекрасную фисгармонию и две скрипки для учеников» (с.62)

Идея создания духового органа a la pianoforte стала воплощаться в жизнь где то в первой половине XIX века. Это были т. н. "melodions", которые по внешнему виду были похожи на рояли Моцартовской эпохи, то есть это горизонтальный ящик с клавиатурой, на толстых точеных ножках, а воздух подкачивался в меха одной только педалью.

Очевидно  мастера-творцы мелодионов не остались довольными своими достижениями. Видимо звучание оставляло желать лучшего, да и игра была затруднена несовершенной системой рычагов и педалей, и они продолжили свои усилия усовершенствовать инструмент, и добились своего. По времени это совпало с окончанием гражданской войны в США, то есть в 1865 году. Именно после этого мы видим бурный рост продукции фисгармоний, особенно в Северной Америке. Это было связано с продвижением американских пионеров-поселенцев с востока на «дикий» запад и освоение оного.

Вместе с народом туда мощно двинулись сектантские проповедники всех американских толков и ересей; от баптистов до мормонов включительно. И хотя все они давно отсекли себя от литургических традиций, но пение гимнов оставалось одним из основных блюд в их «богослужебном» меню. Пение это неизменно сопровождалось инструментальным аккомпаниментом, для чего фисгармонии подходили идеально. Проповедник приезжал в какой-нибудь захолустный населенный пункт, деревню или хутор: на его повозке стояла фисгармония, на которой его жена или дочь лихо наяривали сектантские гимны, доводящие незадачливых слушателей/поселенцев либо до состояния экстаза, либо погружающие их в плоскость слащаво-пастельной прелести и ощущения радости, по причине того, что они уже-де спасены. После исполнения гимнов, проповедник с той же повозки произносил соответствующую проповедь для закрепления нужных эмоций в его «пастве». И повозка катилась дальше, увлекая на себе фисгармонию все ближе и ближе к Тихому Океану. Популярность фисгармоний в ту эпоху можно объяснить еще и тем, что людям просто нравилось их звучание, теплый чарующий звук с широкими возможностями тембральной окраски благодаря разнообразным сочетаниям регистров, каждому из которых давалось "инструментальное " название   приблизительно соответствующее их звучанию.  Эти названия  мы видим на набалдашниках, напр. Флейта, Корнет, Трампет, Скрипка, Вокс Хумана либо Тремоло (человеческий голос) Нижний Бас, и т. д.

 Кроме того, эти инструменты изготавливались так, чтобы и своим видом они украшали жилища молящихся трудящихся. Иногда им прилаживали и верхушки с зеркалами и весьма вычурной резьбой, что конечно не имело ни малейшего отношения к звучанию инструмента (именно такие фисгармонии являются самыми дорогими в американских антикварных лавках). Разнообразие во внешнем виде придавало каждой из них свою индивидуальность, шарм, если хотите, личность. Это Вам не пианино, хотя бы и самой лучшей фирмы. С роялем, дело просто. Если Вы видели один, Вы по сути видели их все. А с фисгармонией как с женщиной,  дело намного сложней. У каждой свой характер, её извольте любить и уважать.

По скромным подсчетам, за полвека, от 1870 до 1920 годов, было продано более двух миллионов фисгармоний, не только частным лицам, но, конечно, и многим церковным общинам  разных конфессий. В основном все фирмы, производящие фисгармонии находились на северовостоке США и оттуда распространялись по стране. Существуют интересные фотографии жизни переселенцев, снятые где-то в прериях. Семья отдыхает в воскресный день на фоне своей землянки, и на переднем плане фисгармония фирмы Эсти, то есть той самой, которая изготовила инструмент находящийся в ЦАКе. Так что мы видим, что и в те суровые времена эти инструменты приносили людям утешение. Эсти находилась в штате Вермонте, и за время своего существования, судя по серийным ярлыкам, произвела 506 000 инструментов, то есть более полумиллиона. А ведь сколько было и других фирм.

В наше устрашающее время, время компютеров, электронной техники и прочего современного сумасшествия, фисгармонии являются осязаемой ниточкой к временам иным, когда не было ни атомных бомб, ни коммунистов, ни экуменистов, ни прочих «истов», которые в ХХ веке столь отравили жизнь всякому порядочному человеку, а за окном вместо зловонных выхлопов, мирно цокали копыта лошадок по мостовой. И звучали фисгармонии тогда также прекрасно, как и сегодня.  И это, заметьте, без компютерных чипов, и всевозможных мега и прочих байтов. Понадобилось сочетание дерева, латуни, железа, кожи, фетра и человеческого разума озаренного свыше, чтобы создать эту поистине очаровательную игрушку на утешение многих. БОГУ НАШЕМУ СЛАВА!