Неделя о блудном сыне

Во имя Отца и Сына и Св. Духа…

Отеческаго дара расточив богатство, с безсловесными скоты пасохся окаянный, и тех желая пищи, гладом таях не насыщаяся, но возвратився к благоутробному Отцу, взываю со слезами: приими мя яко наемника припадающа человеколюбию Твоему и спаси мя.

Триодь постная.

 (Слава стихиры на стиховне в Неделю о блудном сыне)

Подготовку к Великому посту Церковь начинает заранее, за три седмицы. Четыре воскресных дня до начала Святой Четыредесятницы посвящены подготовке к подвигам поста, покаяния и усердной молитвы. Как перед земными сражениями воины начинают готовиться заблаговременно, так и святые отцы перед особым подвигом духовной брани, перед Великим Постом установили подготовительные дни.

В сегодняшний воскресный день, мы слышим Евангельское слово, повествующее о блудном сыне. Эту притчу рассказал собравшимся Сам Спаситель, предварив ее словами: «Тако глаголю вам, радость бывает пред Ангелы Божиими о едином грешнице кающемся». Приближается время покаяния и Отец Небесный уверяет нас, что о грешнике, осознавшем свое бедственное состояние, ищущем милости Божией в покаянии, «надо радоваться и веселиться, ибо он был мертв и ожил, пропадал и нашелся». Грех – это смерть. Покаяние – возвращение к жизни.

Но, услышанное нами сегодня Евангелие, по мнению митрополита Антония Сурожского, говорит нам не только о грехе и покаянии, но и о прощении, которое нам дается Богом.

«Когда блудный сын, пришедший в себя путем страданий, обездоленности, одиночества, отверженности, направился к отчему дому и когда он был еще далеко от дома, хотя уже мог вдали видеть его очертания, отец, который, вероятно, много-много раз выходил и вглядывался вдаль, ожидая возвращения своего сына, – отец его увидел. И Евангелие нам говорит, что в сердце его загорелась жалость и ласка: «Сын его мил ему бе», – и не ожидая его прихода, он, старик, оскорбленный, обездоленный грехом и бессердечием своего сына, устремился к нему навстречу и пал на его плечо головой, и обнял его, и поцеловал его»[1].

Можно говорить, что притча о блудном сыне, «это притча о Любви, о непостижимой, безграничной Любви Небесного Отца к нам грешным и блудным чадам Его. Получив крещением залог спасения, усыновленных Богу, мы уже не рабы, не наемники, но сыны и дщери – наследники Царствия Отца своего Небесного. Любовь Отца объемлет нас, она божественна и могущественна – милосердствует, долготерпит и главное никогда не перестает. Она способна воззвать нас со дна адова и вернуть достоинство сына всем в покаянии припавших к Отцу»[2].

Кто не припомнит в своей жизни моментов, когда и мы подобно блудному сыну отвергали Божию Любовь, вырываясь на свободу своих безумных желаний и планов?

Слово «блуд», которым именуется грех плотской нечистоты, грех, разрушающий целомудрие человека, в славянском языке означает «заблуждение»; отсюда и «блудить», т.е. плутать, заблуждаться. «Блуд» и «заблуждение» — это слова одного корня. В результате заблуждения, потери жизненных ориентиров, разрушения системы нравственных ценностей человек начинает пренебрежительно относиться к своему телу и, вступая в нечистые отношения с другими, наносит своему телу мистический вред.

В современном отстраненном от веры в Бога общественном сознании утвердилось мнение, что никакого вреда для человеческого тела этот грех не приносит — за некоторыми исключениями, о которых все хорошо знают. Это неверно. Вред человеческому телу приносит не только физическая болезнь ― вред человеческому телу приносит прикосновение к нему темной силы. А через блуд именно темная и злая сила прикасается к человеку, потому что человеческое тело призвано быть храмом, вместилищем Святого Духа (см. 1 Кор. 6:19). И как удивительно точно и сильно сказано обо всем этом в послании апостола Павла к Коринфянам, которое мы сегодня слышали! Человек повреждает себя блудной страстью и, в конце концов, становится неспособным войти в Царствие Божие, почему и говорит апостол: «блудники … Царствия Божиего не наследуют» (1 Кор. 6:9-10).

Но, к сожалению, стоит согласиться со словами святейшего патриарха Кирилла, «абсолютное большинство людей сегодня всячески пытаются оправдать этот грех, представить его как и не грех вовсе, а как одну из моделей поведения современного человека; а обезбоженная массовая псевдокультура поддерживает этот страшный миф и распространяет его, отравляя сознание, в первую очередь молодых людей. Мы знаем, что многие сегодня воздвигают хулу и на Церковь ― только потому, что она не перестает называть грех грехом, подвергаясь поношениям и в наше, казалось бы, свободное и благополучное время»[3].

А Отец все ждет.

Отец, в руках которого всемогущий Промысл о каждом человеке, одним мановением могущий вернуть заблудшее чадо в разум Истины, медлит, давая вожделенную, востребованную сыном свободу. Любовь Отца ждет лишь ответной любви, не лишая нас свободы выбора в жизни. Отец продолжает любить и ждать нашего возвращения.

В притче Отец и два Его сына.

Старший, повзрослевший в отчем доме, слышит от Отца: «Чадо! Ты всегда со мною еси, и вся моя твоя суть».

Младший, как требующий о себе особых попечений Отца, любимейший. И вот он-то, юнейший, не поняв всех благ жизни под покровом отчей любви, не зная всех превратностей и стремнин житейского моря, не познав себя, возжелал свободы, чтобы без Отчего благого совета и надзора отправиться в жизненное странствие. Жестоко своевольное сердце, оно не чувствует причиняемой боли, забывает все доброе, что было даровано любовью. «И не по мнозех днех собрав все, мний сын, отъиде на страну далече». Но от лица Божия камо бежим»?

Промысл Божий зрит беглеца, и из жалости к заблудшему, попускаются для него суровые уроки жизни. Наследство, полученное от Отца быстро тает в вихре соблазнов, дурман свободы и ласкательства друзей-корыстолюбцев застилают ум, призрачное счастье кружит голову. А грех неприметно, но властно начинает свою страшную разрушительную работу. И вот юнейший уже вполне раб греха: «расточи имение свое, живый блудно». С грехом входит в жизнь разорение; бедствует тело, изнывает гладом душа. Сумрак одиночества и гнетущее безмолвие воцаряются там, где недавно кипело веселие. Друзья оставили, нет ни помогающего, ни сочувствующего. Нищета вошла в свои горестные права, стерев и память о былом изобилии. «Изжившу же ему все, бысть глад крепок на стране..., и той начал лишатися». Ужасное бедственное положение для избалованного сластолюбца. Скотоподобное состояние души низводит его в общество к свиниям и «желаше насытити чрево свое от рожец, яже ядяху свинии», но и этого он лишается. Промысл Божий неумолим. А окружающие только орудия его власти. 

Так человеколюбец Господь, не хотящий смерти грешника, различными путями и многообразными способами дает чувствовать Свое присутствие, призывает к покаянию.

Страшный момент переживает душа падшего. Сможет ли вспомнить он о любви отчей или пойдет на поводу у врага до конца, бессмертной душой расплатившись за содеянные грехи?

Попытка осмыслить все произошедшее раскрывает всю мерзость греха; воскрешение в памяти светлых начал жизни под кровом Отчим, возрождает угрызения совести, и изменяет грешный образ мыслей. Душа оживает в сильном борении в тоске и томлении духа. «В себе же пришед» - постепенно он понял все, и совершилось глубокое перерождение души грешника, её возрождение для новой жизни. Покаяние сокрушило в нем самолюбие, гордость и стыд и в смиренном сердце явилась решимость просить помилования: «И востав иде  ко отцу своему».

Грешник еще медленно но уже идет с намерением каяться, «узре его отец…, и мил ему бысть, тек нападе на выю его, облобыза его». Сердце Отца не судит: прав или не прав возвращающийся, он – сын. Был он мертв и оживает, пропадал и возвращается. Любовь выше закона, выше правды законной, Любовь привлекает, а не отталкивает. А сердце и душа человека чутки, раны души также болезненно чувствительны, как и раны тела. Прием Отца – елей болезнующей душе, он укрепляет намерения и решимость сына к покаянию. Глубокий, покаянный вопль падшей, но чающей прощения души, вопль истинного смирения и сыновней преданности слышит Отец. «Отче, согреших на небо и пред тобою, и уже несмь достоин нарещися сын твой: сотвори мя яко единаго от наемник твоих». И отцовское лобзание и ликующая радость была ему ответом.

И тотчас Отец восставляет грешника во всех правах сына – наследника: «… изнесите одежду первую, и облеците его, и дадите перстень на руку его, и сапоги на нозе: и приведше телец упитанный, заколите. И ядше веселимся: яко сын мой сей мертв бе и оживе: и изгибл бе, и обретеся. И начаша веселитися». Торжество жизни над смертью принесло в дом покаяние.

Будем всегда помнить, что нет греха, побеждающего милосердие и человеколюбие Божие. А потому, как бы не случилось нам согрешить, как бы не увлеклись мы вражиими приманками в жизни, никогда не отчаемся в милости Божией, но с верой, упованием и покаянием будем возвращаться к Отцу нашему Небесному, зная, что милость Его ждет нас, а любовь не замедлит выйти нам навстречу и принять в Свои Отеческие объятия, омыть наши греховные раны, исцелить болезни, чтобы жизнь жительствовала в нас навечно. Аминь.

[1] Антоний Сурожский, митроп. Во имя Отца и Сына и Св. Духа… / http://www.mitras.ru/inname/in_81.htm

[2] Архм. Иоанн Крестьянкин. Проповедь в Неделю о блудном сыне / http://www.ioann.org/velikiy-post-i-prigotovlenie-k-nemu/propoved-v-nedelyu-o-bludnom-syine.html

[3] Слово Святейшего Патриарха Кирилла в неделю о блудном сыне в Храме Христа Спасителя / http://www.patriarchia.ru/db/text/1413228.html