Митрополит Саранский и Мордовский Варсонофий: Не надо пренебрегать опытом преподавателей и профессоров

– Ваше Высокопреосвященство, Вы поступили в Московскую духовную семинарию в 21 год, в 1976 году. С чем было связано желание поступить именно в семинарию? Что или кто повлиял на Ваш выбор? Можно ли сказать, что уже тогда Вы хотели стать священнослужителем?

– Хотел, потому что я с детства был верующим человеком, видел священников, которые приезжали к нам в село, совершали требы, я даже кадило подавал. Поэтому это залегло мне в душу с детства.  Но в то время не так просто было выбрать путь священника. Я помню, как после школы попытался устроиться на одно предприятие в Сызрани, но не получилось, потому что я не был комсомольцем, и мне не дали места в общежитии. И тогда, приехав домой, я понял, что если меня – верующего человека – даже на завод не берут, то и идти больше некуда. До армии я работал в колхозе и знал, что после армии буду поступать в семинарию.

Но очень важно было получить характеристику и рекомендацию от священника. Мне подсказали, что есть один батюшка в Пензенской епархии – отец Модест, что от него много поступает ребят в семинарию. И будучи в отпуске во время службы в армии, я к нему попал. Он мне сказал: как закончишь службу в армии, приезжай ко мне, я тебя устрою в храме, немножко поработаешь, подучишься и я дам тебе рекомендацию. Так я и сделал. В 1975 году демобилизовавшись, я приехал к нему в Сердобск, устроился алтарником, истопником, сторожем, пономарем и в течение полугода легко выучил все молитвы, которые требуются для поступления в семинарию, научился без ошибок читать часы, Апостол, шестопсалмие, каноны и уже так, подготовившись, поступал в семинарию. С Божией помощью, в 1976 году поступил в Московскую Семинарию.

– Каким было Ваше первое посещение Троице-Сергиевой лавры?

– Это было тоже до армии, после окончания средней школы, летом 1972 года. Я помню, мы с другими мужчинами решили поехать по святым местам, по монастырям. Мы были в Троице-Сергиевой лавре, Псково-Печерском монастыре и Пюхтицком монастыре.

В лавре мы ходили молиться в Троицкий собор и иногда заходили в семинарский храм. Часть семинаристов была на каникулах, часть пела на службах. Я впервые услышал их пение, таких хоров, конечно, нельзя было услышать на приходах, мне понравилось, как они поют. Мы купили несколько кассет, помню, с записями семинаристского хора, проповедями. Я привез их домой. Это первое моё впечатление от Лавры. Появилась непреодолимая тяга стать семинаристом. Я увидел, что они другие люди совсем, очень скромные, в красивых кителях таких. Это мне очень понравилось. И я стал думать, как туда поступить.

– Что запомнилось во время поступления? Трудно ли было поступать, сдавать экзамены? Какое впечатление этих дней было самым ярким?

– Когда я подал документы, сразу мне попался на глаза старший помощник инспектора. Звали его отец Елевферий (Диденко). Он мне говорит: я тебя поставлю заведующим каптеркой. Вот тебе ключи – будешь выдавать лопаты, халаты всем абитуриентам, которые будут приезжать на поступление. И до экзаменов будем работать здесь. Ну, думаю, для меня это знакомо – я человек сельский, для меня лопата это родное орудие. И вот мы стали вычищать стены монастырские, копать что-то еще делать. Мы с такой энергией перелопачивали всю эту землю, чистили корпуса, весь мусор носилками носили, занимались хозяйственной работой, пока семинаристы отдыхали на летних каникулах. В свободное время гуляли, зубрили молитвы, которые надо было знать и сдавать.

А когда начались экзамены, пригласили меня в класс. Там сидела комиссия. Дали мне прочитать один псалом, наизусть рассказать «Живый в помощи» и по праздникам спросили. Я быстро всё это ответил и был зачислен. Поэтому для меня трудного ничего не было: работа с землей – моё любимое занятие, молиться тоже мое любимое занятие.

Молитвы я тоже неспроста знал – я много переписывал их. У нас же дома не было ни молитвослова, ни Евангелия, приходилось всё переписывать вручную. Акафисты маме разные, жития святых, канты целые книжки мы переписывали. Поэтому для меня всё это было знакомо, ничего трудного не было.

– Какие самые яркие воспоминания остались о годах учебы, об экзаменах? Что было самым трудным? А самым любимым?

– Я помню, предметы в первых классах мне нелегко давались, но чем дальше учился, все легче усваивалось. Постепенно я включался в учебу. Экзамены я легко сдавал, потому что ответственно относился, готовился к ним, билеты учил.

Трудно мне во время учебы было бороться со сном. Я вставал рано. С третьего класса ушел уже в монастырь, а у нас подъем был рано. Если обычно семинаристы до семи спали, то мы вставали уже в пять утра. Надо было идти к Преподобному на молебен, полунощницу отстоять, потом послушания. Первые годы я стоял за ящиком в храме, в общем, до девяти нес послушания в Лавре. А в девять приходил на занятия в семинарию и академию потом. И вот тут начиналась борьба со сном. Когда сидишь за столом и слушаешь лекции, тогда в дремоту тянуло невозможно! Все время дергаешь себя. А я всё время сидел на первой парте. Сзади-то можно было и незаметно уснуть, а тут преподаватель всё время рядом с тобой, на тебя смотрит… Трудно давалась эта борьба, но мы как-то всё преодолевали.

А самым любимым было что? Слушать хорошие лекции. Много нового можно было узнать помимо конспектов. Конспекты я когда  получал, так прочитывал его весь еще до начала занятий. А на лекциях было живое общение, что-то интересное удавалось услышать.

– Общение с какими преподавателями особенно запомнилось? Можно ли попросить Вас рассказать один-два ярких случая из вашей семинарской жизни?

– Владыка Питирим (Нечаев) мне запомнился очень. Он часто говорил не по книжке, не по конспекту, а своими словами, интересные примеры приводил, случаи из жизни Церкви, его заграничных командировок, поездок. Владыка Александр (Тимофеев), был инспектором, затем ректором Академии, потом архиепископом Саратовским, ныне покойный. Пастырское богословие хорошо у нас вёл. Владыка Евлогий (Смирнов), отец Матфей (Мормыль). Многие были хорошие педагоги. Я их слушал внимательно. Они часто говорили из опыта своей жизни. Помимо богословских наук они еще что-то нам давали, и это запоминалось.

Расскажу два комических случая из моей семинарской жизни. Один меня случай касался, а другой – другого нынешнего архиерея. Владыка Питирим на кафедре, преподаёт. И вот один из наших студентов купил новый календарь и с шумом страницы листает. Так листает, что слышно везде. Он в четвертом ряду сидел. Владыка Питирим встает с кафедры, мимо меня проходит, подходит к нему, останавливается и говорит: «Я не знаю, как Ваша фамилия, но имя Ваше – поросёнок!» Это я запомнил.

А второй случай касается меня. Как-то я получил тройку на экзамене по русскому языку и мне её должны были поставить в аттестат. А я собирался в академии учиться, и тройка мне мешала. Думаю, как же исправить её? И вот смотрю – владыка Александр, архимандрит тогда еще, по дорожке перед семинарией гуляет. Дай, думаю, к нему подойду.

– Отец Александр, – говорю, – у меня вот одна проблемка есть.

– Какая?

– Да вот, мне одну тройку поставили, как бы исправить её?

– Молодой человек, – говорит он мне, – думайте о горнем, а не о земном!

Вот эти слова запомнил я очень хорошо. То есть не с той просьбой я подошел. Много еще разных интересных случаев было, но вот эти запомнились особо.

– Вы стали монахом в 22 года. Можно спросить, почему избрали именно монашеский путь?

– Как говорится: с кем поведешься, от того и наберешься. Как я говорил, поступал я в семинарию по рекомендации духовника отца Модеста. Он был монах. Я видел жизнь батюшек женатых, и видел его жизнь. Мне что-то больше нравилась жизнь монахов, не прельщала меня жизнь священников мирских. Они все были заняты домом, семьей, какими-то другими делами. А монахи больше отдавали своих сил Церкви, больше заботились о храме. И когда я рассуждал об этом, решил, что мне ближе путь монашеского служения. Я вырос в многодетной семье, я видел, что это такое. Столько детей, забот, хлопот! Надо каждого одеть, обуть, накормить, отправить в школу учиться. Это очень много отнимает времени у батюшек семейных. А у нас часто батюшки многодетные. Поэтому я это знал изнутри и этот путь меня не привлекал. А монашеский был для меня неизвестный путь. А когда я приехал в Лавру, посмотрел, как Лаврские монахи трудятся, как они молятся, меня сердце больше потянуло к этому пути. О том же говорили и лаврские духовники – отец Кирилл, другие батюшки. Так я и определился с выбором.

– Какие наставления лаврских духовников были особенно значимы?

– Отец Кирилл учил нас смиряться и молиться и жить без всяких разногласий. Вот основные наставления какие были. Самое главное – знать два слова: простите и благословите. Наставления были краткие, но очень понятные. Я их до сих пор помню. Всегда придерживаться молитвы, послушания, молитвы Иисусовой, чтения Слова Божьего.

– Ваша кандидатская диссертация связана с историей Святой Горы. Почему именно эта тема? Чем именно привлекла Вас история Афона, какие ее грани особенно значимы для Вас лично?

– Когда у меня встал вопрос, какую тему для работы выбрать, я много беседовал с братией, с преподавателями. И покойный уже отец Иннокентий (Просвирнин), он Историю Русской Церкви преподавал,  мне говорит:

– У тебя есть желание поехать на Афон?

– Как же нет, говорю! А как это можно сделать, это же почти невозможно?

А он говорит:

– Попробуй взять тему кандидатки про Афон, а я буду договариваться в Москве, чтобы тебя взяли туда для работы над ней.

Я, конечно, согласился. Мы выбрали тему. Начал писать. Но на Афон меня так и не выпустили. Времени оставалось мало, я стал рыться в библиотеках, проработал около 200 книг, ящиков с рукописями. Всех исследователей Афона, паломников, их отзывы читал. Но вот пришлось писать работу здесь, в России. Хорошо эту тему раскрыл, заочно уже был афонитом. А потом, когда я после 1993 года начал на Афон ездить, я уже ехал подготовленным, знал, где какие иконы, где мощи и т.д. И теперь каждый год стараюсь быть на Афоне, сверять свою жизнь с монахами, которые там живут, с тем молитвенным подвигом, который там происходит, получаю благословение Афона каждый раз на свою жизнь.

– Что бы Вы посоветовали сегодняшним семинаристам, как следует подходить к учебе? И какой совет можно дать тем, что еще только раздумывает над тем, стоит ли идти в семинарию?

– Это очень ответственный выбор. Если человек становится семинаристом, он должен хотеть стать священником. Для этого надо проверить, если к этому вообще призвание – для любой профессии нужно призвание. Тогда будет хороший семинарист, хороший батюшка. Если из-под палки идти, то лучше не идти вообще. Если к этому есть стремление, желание, значит, Господь призывает. Хороший получается батюшка, который услышал голос Божий, пошел на эту ниву. Надо изучать, с чем придется столкнуться в этой жизни.

Конечно, опыт духовной жизни нужен. Его просто по книжкам не выучишь. Все, что изучается, надо на практике применять. Надо сочетать познания теоретические и практические. Я бы посоветовал семинаристам, что выучат, пытаться на практике исполнить. Все это пригодится в пастырской практике. Не надо пренебрегать опытом преподавателей и профессоров – в миру и спросить многое не у кого бывает. Сейчас, конечно, попроще – интернет есть, раньше мы всё конспектировали, писали. Думаю, что нужно активно включаться в церковную жизнь, во все вникать, быть деятельным человеком.

Но без призвания идти нельзя. Пастырь холодный к своим обязанностям пользы никому не принесет. Пастырство – это жертва, Не тебе будут служить, а ты идешь служить Богу и людям.  Если готов человек пожертвовать своей жизнью, пожалуйста. Ведь от многого придется отказаться потом. Что мирскому человеку допустимо, священнику категорически запрещено. Это надо ясно понимать.

Подготовили игумен Силуан (Туманов) и Ольга Богданова

Портал Учебного комитета