Единство и соборность Церкви как образ Царства Божия

Ибо все мы крестились

 одним Духом в одно тело… и все

 напоены одним Духом (1 Кор. 12, 12)

И будут едино стадо и един пастырь ,  – говорит Господь наш Иисус Христос, сравнивая пастыря с наемником и возвещая о том, что Он полагает жизнь Свою за овец (см.: Ин. 10, 16). Многие святые отцы, а также и наш Символ веры, указывают на соборность и единство (единственность, уникальность) как на важнейшее свойство Церкви Христовой. Сразу заметим, что единство Церкви неразрывно связано с её соборностью. Един Господь по существу и одновременно Он не может разделиться в Самом Себе. Так и Церковь – водительствуемая присутствующим в ней Господом, – едина и нераздельна (и, следовательно, соборна). Раскроем это ниже.

Святитель Иоанн Златоуст, толкуя слова книги Деяний: И каждый день единодушно пребывали в храме и, преломляя по домам хлеб, принимали пищу в веселии и простоте сердца, хваля Бога и находясь в любви у всего народа. Господь же ежедневно прилагал спасаемых к Церкви (Деян. 2, 46-47),восхищенно указывает на всеобщее единомыслие христиан.[1] «Все же верующие были вместе», говорится в книге Деяний. Причем это единение выражалось не только в духовном союзе, но и в объединении имущества – земных благ, которыми каждый мог пользоваться в меру своей необходимости: имели все общее. «То было ангельское общество, - восклицает святитель Иоанн Златоуст, - потому что они ничего не называли своим. Отсюда исторгнут был корень зол, и своими делами они показали, что слышали слово про­поведи».[2] Здесь мы видим полное отречение от всех своих временных, эгоистических, в том числе материальных устремлений и желаний. Поистине, христиане уподоблялись ангелам, или иначе говоря, Церковь стала похожа на Царство Небесное. Причем апостол Лука упоминает, что все это делалось с радостью и веселием. И все это – результат любви: к Богу и друг другу, любви, которую стяжали эти первые христиане благодаря своему упованию на Бога. Подобные примеры мы можем, хотя и не всегда часто, встретить и сегодня: в жизни некоторых скитов и монастырей, старающихся следовать идеалам христианского общежития, а также и среди некоторых прихожан-мирян. Святитель Феофан Затворник, анализируя апостольские послания, заключает, что среди них нет ни одного такого, где бы не говорилось о единстве, и высказывает следующую мысль: «Как Един Господь и Един Дух, – то и учение всюду было едино … единодушие, единоверие, единомыслие стало существенною чертою в христианстве».[3]

Мы сказали о соборности (или единении) христиан друг с другом как обязательном признаке Церкви. Само слово «соборный» (греч. kafo/lou ), подразумевает единство с целым, то есть со всей Церковью. Но не всякое единомыслие есть признак церковный, ведь и злонамеренные люди, и еретики также могут быть единодушны в своих устремлениях, составляя т. н. «церковь лукавнующих». Важнейшим признаком Церкви является единство людей во Христе. То есть «собирание в церковь» может иметь место только ради любви ко Господу, ради благодарения Господа – Евхаристии – приобщения Ему. Так об этом говорит апостол Лука: И каждый день единодушно пребывали в храме и, преломляя по домам хлеб, принимали пищу в веселии и простоте сердца (Деян. 2, 46).То есть,единение Церкви основано на молитве и общении с Богом. Именно поэтому Церковь апостолы называют не только «единым Телом», но и «единым Духом» (см., напр., Еф. 4, 3), так как единство верных состоит не в простом единомыслии, а в пребывании в Духе Божием: Умоляю вас, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделений, но чтобы вы соединены были в одном духе и в одних мыслях (1 Кор.1, 10).«Что такое единение Духа? Как в теле дух все объемлет и сообщает какое-то единство разнообразию, происходящему от различия членов телесных, так и здесь. Но Дух дан еще и для того, чтобы объединять людей, неодинаковых между собою по происхождению и по образу мыслей», – говорит именно об этом святой Иоанн Златоуст.[4] Итак, здесь мы видим изображение Божественного домостроительства Святой Троицы – Отца, Сына и Святого Духа в деле спасения человека в земной Церкви. Именно Дух Святой соединяет верных в единое Тело Христово и возводит, таким образом, ко Отцу. Конечно, это доступно только опытному постижению и то лишь отчасти. Но единство верных, или соборность, необходимо вытекает из того, что всех нас содержит во Христе един Дух Святой, мы объединяемся и имеем общение между собою через Него.

В чем состоит характер церковного единства? Конечно, как мы уже упоминали выше, основа единения Церкви в любви. О любви – главная заповедь, данная Христом. Об этом говорят и все послания апостолов и всё Предание Церкви. Дух Святой изливает в сердца любовь Божию (см.: Рим. 5, 5, а также 2 Сол. 3, 5; Гал. 6, 22 и т.д.). Любовь – главный признак церковности: «Еретик или раскольник действует против любви Христовой», - говорит св. Киприан Карфагенский об отличии церковного и нецерковного человека.[5] «Всё, что отделившиеся от Церкви сохраняют из церковного богатства не приносит им ровно никакой пользы, а только один вред… потому что все отделившиеся от Церкви не имеют любви. Христос указал признак, по которому можно узнать Его учеников. Этот признак – не учение христианское, не таинства даже, а только любовь», – вторит ему блж. Августин.[6] Об этом же говорит и Апостол: Если я знаю все тайны, а любви не имею, я – ничто (1 Кор. 13,1).То есть здесь ясно указывается, что признаком причастия вечности является причастие Церкви, в которой действует спасающая благодать Духа Святого и его плод – любовь. Потому «Кто следует за вводящим раскол, тот не наследует Царства Божия».[7]

Именно «собирание в церковь», по выражению апостола Павла (см.: 1 Кор. 11, 18: sunerco/menwn umw/n en ekklhsi/a ) , и есть союз с Духом Божиим, ведущий к спасению и жизни вечной. Другое исповедание – вне Церкви Божией – не спасительно и не может быть оправдано даже мученической кровью (см.: 1 Кор. 13, 3), так как совершается не в Боге и не ради любви к Богу, а ради самолюбия. Из посторонних же никто не смел пристать к ним, - говорит об этом же апостол Лука (Деян. 5, 13) после рассказа о неверии и гибели Анании и Сапфиры. Здесь обрисовываются достаточно четкие «границы» Церкви, которые определяют и «границы» Небесного Царствия. «В чистом единении веры и любви еще на земле должна образоваться способность к высочайшему соединению с Богом и святыми на Небе», - говорит об этом святитель Филарет Московский.[8] Напротив, самолюбие и надменное обособление, разрушают действие благодати Божией и отделяют человека от вечного блаженства.

Вслед за новозаветными текстами, которые мы привели выше, идея единства и соборности Церкви как образа Царства Небесного прослеживается почти во всех писаниях как мужей апостольских, так и последующих святых отцов. Древнейшее дошедшее до нас из не входящих в канон Нового Завета таких творений – т.н. «Дидахэ» или «Учение двенадцати апостолов» (60-80 гг.) говорит о Церкви как учреждении, цель которого –  «усовершение в любви Божией и святости, приготовление для восприятия веры, ведения и бессмертия; конечная задача её основания – достижения Царствия Божия».[9] «Церковь собирается от концов земли в Царство Небесное» по образу единого хлеба евхаристии, бывшего рассеянным в зернах в поле (Дидахэ 9,4). Более глубоко единство Церкви и Царствия Божия раскрывается в т.н. «Канонах святых апостолов» (сер. II в.), где положение епископов, пресвитеров, диаконов и других служителей (чтецов, вдов и т.д.) и все установления церковные служат для «познания образа вещей небесных» ( tu/pon tw_n  e;;pourani/wn ) и «хранения от прегрешений» (Гл.1). Церковь земная, согласно «Канонам апостолов», является отображением Царствия Небесного, в котором царит стройный чин и лад. «Поэтому такой же чин должен соблюдаться и в Церкви земной, которая подготавливает людей ко вхождению в Церковь небесную, то есть в Царство Божие»[10]. Вхождение в Царствие здесь (как и в «Дидахэ») зависит от выбора одного из двух путей – «пути жизни» или «пути смерти». Автор т. н. «Второго послания Климента Римского» (сер. II в.) обосновывает это вечностью Церкви (см. гл.14), которая делится на видимую – Тело Христово и невидимую – «первую, духовную, сотворенную прежде солнца и луны… которая происходит свыше» и которая сделалась зримой в последние дни, чтобы спасти человека. Это происходит во Плоти Христовой – в Церкви земной, которая, таким образом, является «антитипом» и сопричастницей Небесной Церкви – «подлинника» ( to/ au;yentiko/n ). Всякий творящий бесчестие с Церковью, то есть раскольник или еретик, не может стать, таким образом, причастником Церкви Небесной. В Послании ясно показано, что «Церковь одновременно живет в двух измерениях» и как имеющая плотскую и духовную составляющие служит вознесению плотского человека к духовному: «Странствование плоти нашей в мире этом мало и кратковременно, а обещание Христово велико и дивно: покой будущего Царства и вечной жизни» (гл. 5). Это учение тождественно учению другого очевидца апостолов – святого Игнатия Богоносца (см. Смирн. 1; Трал. 11; Ефес. 4), который также называет небесную Церковь «архетипом» или «первообразом» Церкви земной, которая состоит из святых, живущих в постоянном единении с Богом. Она тесно сопряжена со своим «образом» на земле, ибо Главой обоих является Единый Господь Иисус Христос.

Все вышесказанное показывает нам то, что учение о единении Церкви земной с Царствием Небесным, первой как «образе» второго, а, следовательно, о присутствии благодати Царствия в жизни Церкви, является общецерковным учением, прослеживающимся явно со времен апостолов.

Здесь важно заметить, что соборное единение Церкви, переходящее к единению во Царствии Небесном состоит не только в общении со святыми человеками, но и с ангелами Божиими, которые «принимают участие в жизни Церкви: и сочувственным созерцанием, и действованием по указанию Божию».[11] Хотя ангелы, конечно, не имеют подобно людям нужды в искуплении, их служение хоть и невидимо, но «постоянно совершается в земной части Церкви»[12]. Как на небесах ангелы поют Богу Трисвятую песнь, так и на земле – Церковь, таким образом«составляется общее торжество небесных и земных существ».^[13] Ангелы принимают деятельное участие в устроении Царствия Божия на земле,[14] они непрестанно молятся по своей любви к нам за человечество, потому по окончании земной жизни святых людей, ангелы «радуются возвращению полного круга их благой деятельности, к коему предназначены они были и изначала».[15] Соборность христиан состоит, безусловно, и в общении с усопшими своими братьями и сестрами как с живыми. «Те, которые отошли в другую жизнь, – говорит святой Феофан Затворник,– в Церкви суть, и те, которые живут, в Церкви суть. Церковь одна».[16]

Указав на соборное единение как на необходимое следствие Единства Духа Божия, содержащего Церковь, мы приходим и к единству Церкви в смысле её единственности и неповторимости. Единственность Церкви как важнейший её признак, связан непосредственно с единственностью Царства Божия или, что то же – единственностью Самого Бога. Об этом же говорит и Апостол: Один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех, Который над всеми, и через всех, и во всех нас. Каждому же из нас дана благодать по мере дара Христова (Еф. 3, 5-6) . Здесь, опять же, говорится как о единственности, так и о единстве (то есть о соборности и единении всех) в многообразии. Сам образ «Тела», по мнению святых отцов (например, Иоанна Златоуста, Феодорита и др.), дан апостолом Павлом для того, чтобы показать то единство в любви, в котором должны пребывать христиане, чтобы они заботились друг о друге как о членах одного тела, ибо они все взаимосвязаны. Христос Один, у Него одно Тело и это Тело – Его Церковь на земле.

Господь сказал: создам Церковь Мою (Мф. 16, 18).Естественно, что речь идет об одной, а не о нескольких церквах. Но может внешне разделенные конфессии (по крайней мере, некоторые из них) и составляют единую Церковь, только невидимо, в Духе, которая и является Царством Божиим? Но тогда возникает ответный вопрос: почему же в них нет единства, если в них Один и Тот же Дух Святой? Разве это возможно: сохранение единства на небе при разделении на земле, или единства в вечности при разладе во времени? Здесь мы приходим к важной истине, что Церковь есть единение временного и вечного, земного и небесного (что свяжете на земле, то будет связано на небесах… и т. д.),следовательно, как возможно примирение на небе тех, кто не примирился на земле? В случае нарушения церковного мира и единства может возникать только один вопрос: а кто прав из спорящих сторон? Или: на чьей стороне Правда или Дух Истины? И если одни непримиримо отделяются от других, то разве может при этом разделяться и Дух Святой как освятитель Церкви? И разве может пребывать Дух любви в тех, кто по раздражительности, нетерпимости или из корысти отделяется от церковного тела? Ответить на этот вопрос намного легче, если подразумевать простую истину о единстве Церкви небесной (Царствия) и Церкви земной. Первая есть содержание последней, последняя – земная форма первой.

 Итак, Церковь может быть только одной, как Един Дух, пребывающий в ней. Вопрос о строгих «границах» Церкви и возможности спасения отдельных людей оставим здесь за рамками темы, тем более, когда это касается не самих отделяющихся от Церкви, а их потомков, уже родившихся вне соборности церковной. Главное, к чему мы приходим, это признание единства Церкви и Царства Небесного: первого как отображения второго на земле, следовательно, если Царствие Небесное едино (одно), а это вряд ли кто-то оспорит, ведь Един и Сам Царь Небесный, то и Церковь, естественно, только одна. Если же мы не признаем духовной связи между Церковью земной и Царством Небесным, как некоторые протестанты, а, следовательно, не признаем водительство Церкви Духом, тогда мы можем допустить наличие нескольких церквей – как человеческих организаций, либо, признавая действие Духа в Церкви, мы допустим только единение христиан в Царствии Небесном без единения на земле – в Церкви, что, как мы уже попытались показать – противоречит закону любви. В любом случае остается тогда вопрос: зачем же вообще созидалась Церковь на земле, и для чего человеку дается время земной жизни перед вступлением в вечность? Как тогда Церковь действует в «сем мире» и «квасит все тесто»? Разве промысл Божий плохо действует на земле, оставляя человека якобы «до поры до времени» (до перехода в вечность) вне истины? Или скорее сам человек не желает к этой истине идти и с таким настроением переступает порог смерти?

Царствие Христово как состояние богообщения, по словам Спасителя, не от мира сего (Ин. 18, 36). Одновременно с этим Царствие Небесное есть преображение всего мира и состояние приведения его к Богу – к изначальной цели творения. Такую же двуединую и внешне представляющуюся антиномическую цель имеет и Церковь: она отделена от мира - ekklhsi/a - род избранный, и вместе с тем создана для всего мира, для спасения всех, ибо Господь хочет всем спастись и в познание истины прийти (Тим. 2, 4),и Евангелие Царствия проповедуется всей твари (см. Мф. 24, 12; Мк. 16, 15 и др.).Природа Царствия, как и природа Церкви – не от мира сего, но Церковь создана длямира, для его спасения, она и есть посредник между небом и землей, земное преложение Божественного Царства. Одновременно, Церковь существует вне мира и в мире, то есть, призвана приводить весь мир в сверхъестественное состояние – как бы изводить его от мира – от самого себя, а это значит – преображать мир. Подобно этому и соборность в Церкви, а, следовательно, и в Царствии Божием, есть не только единение с Богом, но и людей между собой. То есть движение к Богу есть не единоличное только приобщение благодати, как то воспринимается иногда некоторыми христианами, но и приобщение через это всей полноте Церкви. Почему так? Почему единение с Богом и единение со всей Церковью взаимно обусловлены, как в жизни земной, так и в жизни вечной? По той же причине, по которой взаимно обусловлены любовь к Богу и любовь к ближнему. Только преодолев эгоизм, то есть поставление себя выше всего остального, только признав общие нужды и судьбы всего мира как свои, мы приближаемся к всемилостивому Богу – источнику любви. Иначе, как можно быть с Богом, если нет любви? Единение с ближними в любви – показатель стяжания истинной любви и к Богу.

Непонимание природы Церкви как духовного единого тела и её предназначения – освящение людей Единым Духом Божиим для вечного Царствия, приводит к различным еретическим теориям, ставящим под вопрос саму возможность церковного единства при разнообразии традиций. Таких авторов немало в протестантской среде, они делают самые разнообразные выводы из текстологического (как правило, дробного – не целостного) исследования книг Нового Завета, что можно смело назвать внешним буквализмом, имеющим мало общего с настоящей жизнью Церкви. Примечательно, что эти авторы почти не ссылаются на слова апостола о единстве церковного тела. (1 Кор. 12, 12; Еф. 5, 29 и др.).[17] Оторванные от реальной церковной жизни эти учения о Церкви представляют собой весьма противоречивые «кабинетные» теории, имеющие, как правило, только внешне красивую форму. И это неудивительно, ведь они пытаются обосновать и примирить то, что не согласуется с реальной духовной и внешней жизнью Церкви Христовой – как древней, так и современной.[18]

Православное учение на этот счет, на наш взгляд, лучше всего передают слова Климента Александрийского: «Есть только одна истинная Церковь – та, которой старшинство принадлежит по праву. Именно к ней принадлежат, Божией волей, все праведные. Есть один только Бог, один Господь, и поэтому в высшей степени славно и заслуживает всяческого уважения все то, что проявляет себя как единство, имитируя тем самым единство этого первоначала. В соответствии с природой этого Единого Церковь по самому существу своему должна быть едина, и разделение ее на множество церквей, к которому стремятся еретики, есть насилие над ней».[19] Важнейшим показателем соборности и единства Церкви является и её главное таинство – Евхаристия, когда мы причащаемся Тела и Крови Единого Христа и, следовательно, не можем быть сами разделены. То же самое касается и таинства Крещения во Святую Троицу. Важное выражение единства Церкви – епископ. В отличие от западного взгляда в православии епископ никогда не понимался как викарий, посол Христа, но всегда как образ Христа ( εις τόπον και τύπον Χριστού – на месте и как образ ). То есть епископство, в первую очередь, отражение небесной иерархии, а потом только светское администрирование. Да и сам характер священнического служения (как и всякого служения в Церкви) нужно понимать «не как власть и службу в традиционном светском смысле, а как образподлинного эсхатологического Царства Божия» .[20]

Итак, мы едины не только между собой, но мы едины благодаря Христу и, значит, во Христе. Следовательно, мы едины и в Духе и в Отце. Как Един Бог и Едины Лица Святой Троицы между Собой – Отец, Сын и Святой Дух, так едина и соборна Церковь Божия. Это единение есть земное преддверие и земное отображение единения вечного – в Царствии Небесном, которое, в свою очередь, не может быть разделено на тех, кто имеет союз любви между собой и тех, кто этого не имеет. Следовательно, не может быть разделена и Церковь Христова – она одна, и не могут быть разделены члены Церкви между собой, иначе оказываются вне Христа и, следовательно, вне Его Царствия. Церковь и Царствие совпадают друг с другом по действию в них благодати Божией, различаются же только по объему (как невод и добрый улов – см. притчу о неводе в Мф. 13) до времени кончины мира, когда Церковь земная, обретя полноту, преобразится в вечное Царствие Небесное, тогда будет Бог все во всем (1 Кор. 15, 28).

[1] См: Св. Иоанн Златоуст. Толкование на книгу Деяний. Беседа 7, 2. - М. 1993 г. С. 44

[2] Св. Иоанн Златоуст. Толкование на книгу Деяний. Беседа 7, 2. - М. 1993 г. С. 45

[3] Св. Феофан Затворник. О Православии с предостережениями от погрешений против него. – ТСЛ, 1995 г. С. 95.

[4] Св. Иоанн Златоуст. Беседа 9 на Послание к Ефесянам. Полн. Собр. Соч. т.11. СПбДА 1903 г. С. 86

[5] Сщмч. Киприан Карфагенский. Творения. Письмо 2-е к Магну – М., 1903 г. С. 360

[6]  Блж. Августин Аврелий. О крещении I, 3. PL. 43, col. 460, 563.

[7] Свщмч. Игнатий Богоносец. К Филадельфийцам, 3.

[8] Св. Филарет Московский . Цит. по: Дьяченко Григорий, свящ. Уроки и примеры христианской веры. СПб, 1900 г. С. 414

[9] Попов К . Учение двенадцати апостолов. Труды КДА. 1884 г. Т. 11. С. 352

[10] Сидоров А. И. Святоотеческое наследие. Т. 2. Доникейские отцы Церкви и церковные писатели., - М., 2011 г. С. 88

[11] Св. Феофан Затворник . Толкование Посланий апостола Павла. К Галатам. – М., 2005. С.288.

[12] Аквилонов Е.П. Научные определения Церкви и апостольское учение о ней как о Теле Христовом. – СПб, 1894г. С.91.

^[13] Афанасий (Евтич), иером. Экклесиология Апостола Павла. – М., 2009г. С.133.

[14] См. об этом: Макарий (Булгаков), митр. Православно-догматическое богословие. – М., 1999. С.542.

[15] Св. Феофан Затворник.Там же. С.101.

[16] Св. Феофан Затворник. Там же. С.251.

[17] В качестве показательного примера можно привести статью известного западного экзегета Эрнста Кеземана: «Единство Церкви в Новом Завете» (см.: esxatos.com/kezeman-kanon-edinstvo-cerkvi 20.01.2015), где он смело опровергает какое-либо единое предание в христианской среде, противопоставляя между собой учение разных апостолов на основе сохранившихся посланий и даже считая наличие четырех (а не одного) Евангелия свидетельством множественности христианских конфессий. Неудивителен такой частный вывод автора из его общего посыла, гласящего, что «провозглашаемая в Новом Завете весть не является однозначной». Единство Церкви по этой (как и по многим другим протестантским) теории – невидимо, и «единство церкви никогда не существует как данность… оно есть несмотря на конфессии». Понятно, что в итоге, такие исследования призваны не только опровергнуть главенство Римского папы, но и в целом оправдать отделенность лютеранских и иных церквей от Церкви исконной, показав их равнозначность, а может и превосходство. Налицо здесь незаконное уравнение различных традиций внутри Церкви с отколовшимися от общения с Церковью сообществами, независимо от существующих в них традиций, а также замалчивания факта основания Церкви сошедшим Святым Духом в день Пятидесятницы, когда все апостолы пребывали вместе.

[18] См. об этом: Иларион (Троицкий), свщмч.  Христианство или Церковь. – М., 1997 г.

[19] Климент Александрийский. Строматы. Т.3 Кн.7. Цит. по: Иларион (Алфеев), митр.Единство Церкви. Тело Христово. Эл. книга: azbyka.ru/ library/illarion_pravoslavie_1_91

[20] Василиадис П. Эсхатологическая экклезиология. Доклад. Международная конференция по эсхатологии. – М., 2005 г. С. 4