Покаяние – основа духовной жизни

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа!

Сегодня, дорогие братья и сестры, мы торжественно чтим память всех Новомучеников и Исповедников Российских, этих, можно сказать, отличников в духовной жизни, которые в годину лютых испытаний выдержали огненный экзамен и на деле доказали свою верность Христу. И ныне, в неделю Мытаря и Фарисея, мы вступаем в область ежегодного духовного экзамена, в область Постной Триоди с ее покаянными трудами, и нас осеняет уже тень горы Святой Четыредесятницы.

Восхождение на эту вершину ― образ христианского подвига всей нашей жизни. Умные мира сего вообще предпочитают обходить эту гору стороной и остаются со своим умом, а для спасаемых она становится Фавором и Синаем, лествицей в Царство Небесное. Восхождение к евангельскому совершенству, как и подъем на гору, помимо постоянного понуждения себя, трезвого видения себя и цели, требует постепенности, ибо невозможно оказаться у вершины, минуя подножие. Вот об этом подножии и основании добродетелей и напоминает нам сегодня Церковь, о чем прежде всего прочего говорит Христос: «покайтесь, ибо приблизилось Царствие Небесное» (Мф. 4, 17).

С покаяния начинается восхождение по лестнице блаженств, и первые ступени ее ― неизменно нищета духовная, сокрушение сердца и жажда оправдания у Бога. Если этого нет, то суетны все прочие добродетели, они мнимы, и то, что мы считаем в себе порой бесстрастием и чистотой, есть греховный сон и чистота устоявшегося болота. Видеть свою греховность нам мешает высокое мнение о себе, это лукавое сокровище нашего сердца, которое мы всячески оберегаем самооправданием. Такое состояние отсекает человека от благодати, делает его мертвым для духовной жизни. Но что говорит такому успокоенному и считающему себя самодостаточным христианину Господь? «Знаю дела твои, ты не холоден и не горяч... и потому Я извергну тебя из уст Моих. Ибо ты говоришь: “я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды”, а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг...» (Откр. 3, 15-18). Если нет у нас покаяния и смирения, значит в сердце закралась гордость, мы уклонились со спасительного пути, и надо снова возвращаться к первой ступени ― нищете духа.

Покаяние ― это не действие человеческое, когда мы укоряем себя за слабость или сожалеем о проступках, но обновляющее действие благодати в смирившемся сердце. Истинное, благодатное покаяние не связано напрямую с отдельными грехами, оно проистекает из осознания своей глубокой греховности и удаленности от Бога. Это не просто произнесение покаянных молитв, но младенческое предстояние пред Богом в сердечном сокрушении.

Покаяние ― это изменение ума, отвращение его от себя и обращение к Богу, умаление в своем сознании себя и возвеличение Бога. Это ненависть ко греху и неспособность осуждать других.

Мир не желает и не способен каяться, он пребывает в противоположном состоянии самодовольства и самооправдания. Но наш ветхий человек и в духовной жизни ищет самоутверждения. Для некоторых исполнение внешних правил становится некой «техникой», при помощи которой они, не борясь со страстями, надеются достичь святости и вытекающих из нее благ. Такое искаженное, неправедное состояние приводит к прелести, и конец его ― погибель души. Фарисей возомнил себя святым и в своем безумии хвалился перед Самим Богом, уничижая Его творения. С точки зрения мирского человека ― это парадокс: мытарь, настолько грешный, что и глаз не смел поднять, выходит из храма более оправданным, чем фарисей, человек правильный, постник и молитвенник. Но мы с вами видим, что никакая это не святость и не ревность о богоугождении, а непуганное самодовольство и превозношение, мерзкие пред Богом. Отсюда сделаем вывод, что при всех своих подвигах мы должны уметь вменять их ни во что, не быть «мудрыми о себе» (Рим. 12, 16), и не искать самим утешений, похвал, славы от Бога и людей, ибо ищущие всего этого «уже получают награду свою» (Мф. 6, 2). Поистине, «всякий возвышающий сам себя унижен будет, а унижающий себя возвысится» (Лк. 14, 11).

«Покаяние отверзи ми двери, Жизнодавче», ― молились мы вчера на всенощной. Истинное, благодатное покаяние не от нас, но дар Божий, мы не в силах приобрести его самостоятельно, но можем только желать его и смиренно просить вместе с пророком: «Обрати нас к Тебе, Господи, и мы обратимся» (Плач 5, 21). Господь дает Свои дары всем желающим по мере их желания, а желание это мы выражаем внешним деланием ― молитвой, постом, делами покаяния и любви. Но если внешнее не подкрепляется внутренним, то есть совершается «без души», и не приносит плодов духовных, яже есть любовь, радость, мир, долготерпение и прочее по Апостолу, значит мы созидаем не на том основании или не из того материала ― вместо золота и серебра строим из дерева и соломы, а ведь придет время, когда «огонь испытает дело каждого, каково оно есть» (1 Кор. 3, 13), и все неподлинное сгорит.

Сегодня мы чествуем святых Новомучеников и Исповедников Российских, чья добродетель была испытана, как злато в горниле. Взойдя по лестнице добродетелей от покаяния и слез до высших ступеней ― изгнания и поношения ради Христа, они оказались верными Господу, свидетельствуя о Нем даже до смерти (Откр. 12, 11). Новомученики и исповедники Российские стали семенем Церкви, теми зернами, которые умерли, но принесли сторичный плод, вызвав к жизни ростки нашего стремления к Богу, ибо по их молитвам мы обрели бесценный дар веры. И, ощущая единение с этими ближайшими к нам по времени святыми, сорадуясь их победе над смертью, мы не можем не задать себе вопрос: сумеем ли мы достойно вынести все предназначенные нам испытания и остаться до конца верными своему Господу?

Верный в малом и во многом верен, а неверный в малом неверен и во многом, ― говорит Господь (Лк. 16, 10). Чтобы любовь ко Христу в час искушений превозмогла в нас ветхого человека с его плотским мудрованием, нужно жить не по плоти, но по духу, всегда поступать по вере и по совести и не дружить с миром, враждующим на Бога. Но самое главное ― осознавая свою недостаточность, всегда и везде искать живой душой Живого Бога, чтобы Его благодать соделала нашу любовь нелицемерной, а покаяние, то есть обращение к Богу, нераскаянным. Аминь.