Актуальность изучения религиозного права в государственных юридических вузах Российской Федерации

В начале 90-х годов кардинально изменился вектор развития нашего государства. Закончилось время коммунизма, и Россия встала на путь демократизации. И одной из самых значительных проблем, с которыми столкнулось наше государство, стала необходимость пересмотра правовых взаимоотношений. В частности, это касалось отношений государства и религиозных объединений. Мы столкнулись с реальностью, что у значительной части населения нашей страны помимо государственных законов существуют и религиозные каноны. Был принят закон «О свободе совести и религиозных объединений», целью которого стало регулирование подобных взаимоотношений. Но сейчас, если внимательно присмотреться к данной тематике, можно сделать вывод, что проблем и вопросов вряд ли стало значительно меньше.

Государственные и религиозные правовые системы взаимосвязаны необходимостью совместного сосуществования[1] и, по мнению ряда исследователей, сегодня «нужны не только новые законы и новые правовые нормы, с использованием юридических фикций, позволяющих найти точные приемы в регулировании новых отношений, но и новые подходы, обеспечивающие интерес и ответственность граждан и общества при установлении и поддержании правопорядка»[2]. 

Мы должны находиться в постоянном поиске оптимального соотношения религиозных и государственных правовых норм. Можно поставить перед собой вопрос, каким образом мы можем повлиять на ситуацию? И само по себе напрашивается предположение, не стоит ли выделить данную область в отдельное учебное направление наших юридических вузов. Для того чтобы более обосновано показать актуальность такого решения, мы, не претендуя на исчерпываемость, попробуем очертить круг проблем, которые могли бы разрешиться благодаря появлению профессиональных юристов, знатоков не только государственного, но и религиозного права.

Стоит признать, что во многом именно религиозные организации первыми стали вырабатывать концептуальные подходы к проблеме взаимоотношения государства и религии и, в частности, государственных и религиозных систем права[3]. Например, в 2000 г. Архиерейский Собор Русской Православной Церкви принял «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви»[4], а в мае 2001 г. Совет муфтиев России разработал свой аналогичный документ – «Основные положения социальной программы российских мусульман»[5]. Стоит отметить, что не все решения, предложенные в этих концепциях, представляются однозначными. Одной из задач государственных юристов является анализ предложенных там положений. Но подобный анализ будет объективным и максимально полезным, как для государства, так и для религиозных организаций только в том случае, если юрист, занимающийся им, будет понимать специфику религиозного правового сознания.

Следующей актуальной требующей разрешения проблемой можно считать вопрос соотношения религиозного и государственного судов. Очень часто можно услышать критику, например, суда Русской Православной Церкви, которая основывается на том, что в светском государстве с демократическими принципами не может существовать церковный суд. При этом такие критики редко вникают в проблематику и не понимают, что церковный суд не входит в систему государственного судопроизводства и выносит свои решения исключительно по делам «внутрицерковной жизни, включая каноническое управление, церковное устройство, богослужебную и пастырскую деятельность»[6].

Подобные суды уже многие десятилетия существуют в Западных странах, и это не нарушает светский статус этих государств. Но при этом стоит признать, что церковное судопроизводство в России находится только на этапе становления и публично-правовой статус суда Русской Православной Церкви еще не полностью прояснен. И в самих церковных структурах требуются консультанты, которые могли бы помочь избежать нарушений государственного законодательства, но при этом были бы специалистами и в церковном законодательстве.

Следующий вопрос можно обозначить как кадровый. Пока что еще не иссякла потребность в высококвалифицированных юристах по разным отраслям права. Но при этом стоит признать, что существуют проблемы с трудоустройством и получением достойного заработка. И в этом смысле можно обратить внимание на то, что юристы могут работать и в специфических религиозных организациях. Можно перечислить самые разные направления подобной работы. Для православия, например, это могут быть: церковный приход, синодальные (административные) структуры, учебные заведения и др. Но если юрист хочет работать в церковных организациях, то, несомненно, он должен быть подготовлен к этому. В частности, понимать религиозно-правовую систему. Можно предположить, что те юристы, которые на нынешнем этапе собираются сотрудничать с религиозными организациями, самостоятельно готовятся к такой работе. Но это несет ряд недостатков, среди которых можно выделить наиболее злободневный – очень сложно самостоятельно разобраться в религиозной правовой системе, если человек сам в нее не интегрирован. И можно задать вопрос, почему мы не можем предложить на уровне юридического вуза подготовить таких специалистов? Причем стоит отметить, что этот вопрос несет и обратную проблематику для самих религиозных структур. Из-за нехватки профессиональных юристов, способных работать в данном направлении, религиозным организациям часто приходится назначать на юридические должности людей, не имеющих юридического образования, но интегрированных в церковное право, например, церковных канонистов. Но при всем уважении к знатокам церковного права, это не делает их специалистами в юриспруденции. И лучшим выходом из данной ситуации и для религиозных и для гражданских организаций было бы наличие соответствующих кафедр в юридических вузах, на которых студенты, получая классическое юридическое образование, при этом были бы специалистами и в области религиозных правовых систем.

Следующий аспект можно обозначить как научный. В наших вузах периодически пишутся работы по государственно-конфессиональным отношениям, издаются монографии и другая научная публицистика. И здесь появляется проблема подхода. Нужно учитывать, что почти весь прошлый век Советское государство старалось внедрить атеистический подход в научно-образовательную сферу. Но нетрудно заметить, что сугубо атеистический подход не является научным и объективным, что автоматически ограничивает свободу научного поиска[7].

Мы должны стремиться к объективному подходу в изучении взаимоотношений государства и религий. А важнейшим принципом объективности в науке, должна быть беспристрастность[8]. Да, нельзя отрицать, что полностью беспристрастным не может быть не один исследователь, но нужно стремиться к тому, чтобы выработать некий средний путь. Как говорит почетный адвокат России и член Экспертного совета Комитета Государственной Думы РФ по делам общественных объединений и религиозных организаций Анатолий ВасильевичПчелинцев:  «Путь к объективному научному знанию и преодолению взаимного недоверия религии и науки лежит в плоскости широкого и открытого диалога. Для настоящего ученого непредвзятая и беспристрастная оценка правовых явлений общественной и религиозной жизни является важнейшим критерием достижения научной истины. Объективный и не связанный ни с каким известным вероучением научный результат сам по себе уже есть некий абсолют, к которому должен стремиться всякий исследователь»[9].

Заметим, что это не значит, что ученый должен отказаться от собственного мировоззрения и оценок. Но юридическая наука, работающая с такой важной для общественной жизнью областью как правотворчество, не может игнорировать мировоззренческих позиций своих ученых. В данном случае, что допустимо в других областях, должно быть исключено в юриспруденции. И сторонник агрессивного атеизма, и религиозный фанатик в случае работы в законодательной сфере могут принести абсолютно идентичный вред. И тот, и другой в своих трудах будут использовать критерии несопоставимые с принципом беспристрастности, из-за чего могут пострадать целые группы населения. И если мы хотим, чтобы в нашей стране уважали религиозные взгляды и достоинство личности человека, государство должно быть заинтересованно в межконфессиональной стабильности. А для этого необходимо поддерживать принцип беспристрастности и толерантности в научных изысканиях.

Также в научном аспекте можно выделить проблему терминологии. «Секта», «религиозная организация», «прозелитизм» и многие другие термины не раскрываются в законе «О свободе совести и религиозных объединениях»[10]. И было бы правильным, если бы эти проблемы рассматривались не только в различных комиссиях, но и в вузах, которые к тому же готовили бы и специалистов по данной тематике.

Теперь хотелось бы обратить внимание на такую важную тему как профилактика и предотвращение правонарушений. Борьба с экстремизмом, в том числе религиозным, должна вестись не только силами государственных органов. Согласно социальной концепции Русская Православная Церковь выражает желание и готовность к совместной с правоохранительными органами работе по предотвращению правонарушений[11]. Можно выразить уверенность, что и другие зарегистрированные религиозные организации поддерживают данную инициативу. Но для того, чтобы максимально эффективно вести сотрудничество и с той и с другой стороны должны быть представители, являющиеся специалистами в обеих областях: религиозного и государственного права. И задача подготовки таких специалистов должна ложиться именно на государственные вузы.

И, наконец, закончить обзор проблематики хотелось бы, обратившись к вопросу возможной критики введения церковно-правовых дисциплин в государственных вузах. Можно предположить, что главным образом критика будет концентрироваться на якобы нарушении светскости образования. Но светскость образования – это независимость образования от религиозного санкционирования, от подчинения образовательной деятельности религиозным объединениям, не направленность образования на профессиональную религиозную (духовную) подготовку служителей религиозного культа, на обучение или навязывание какой-либо религии, на катехизацию («воцерковление») либо осуществление иных форм привлечения учащихся в религиозное объединение[12].

Более того, в Письме Министерства образования РФ «О светском характере образования в государственных образовательных учреждениях Российской Федерации» можно найти следующие замечания: «Содержание образования должно содействовать взаимопониманию и сотрудничеству между […] религиозными и социальными группами» и «преподавание религиозно-познавательных, религиоведческих и религиозно-философских дисциплин, не сопровождающееся совершением религиозных обрядов и имеющее информативный характер, может входить в учебную программу государственных учебных заведений»[13].

Так как во время добровольного изучения религиозного права никто не будет заставлять студентов становиться последователями данных религий, то никакого нарушения светскости образования не будет иметь места. В качестве аналогий можно привести такие предметы как востоковедение и религиоведение. Они носят исключительно информативный характер и поэтому входят в программы множества ведущих государственных вузов уже на протяжении многих лет.

Итак, религия и право как регулятивные системы общества имеют тесные связи. Они вместе воздействуют на социальное развитие общества. В ряде случаев «социально необходимое поведение людей обеспечивается одновременно санкциями как правовой, так и религиозной нормы»[14]. Это та реальность, перед которой мы уже сегодня находимся. Мы должны стараться объяснить человеку соотношения церковных и государственных правовых систем. А для этого нам нужно выработать совместно с религиозными организациями единый подход по данному направлению. И сделать это мы сможем только в том случае, если в государстве будут профессиональные юристы, знающие религиозное право. А ответственность по подготовке таких юристов должна ложиться именно на государственные юридические вузы. 

[1] Там же. – С. 30.

[2] Лопатин В. Н. Права и свободы человека как источник права в современной России. // Права человека в России и правозащитная деятельность государства. – СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2003. – С. 76.

[3] Залужный А. Г. Право. Религия. Закон. – М.: «Научная книга», 2008. – С. 91.

[4] Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. –  М.: Изд. Московской Патриархии, 2000.

[5] Основные положения социальной программы российских мусульман / Совет муфтиев России. Ярославль: ДИА-пресс, 2001.

[6] Устав Русской Православной Церкви // I. Общие положения. [Сайт]. URL:https://mospat.ru/ru/documents/ustav/i/. (Дата доступа: 13.05.14)

[7] Пчелинцев А. В. Актуальные проблемы свободы вероисповедания и деятельности религиозных объединений// Двадцать лет религиозной свободы в России / под ред. А. Малашенко и С. Филатова; Моск. Центр Карнеги. – М.: Российская политическая энциклопедия, 2009. – С. 30.

[8] Там же. – С. 76.

[9] Там же. – С. 77.

[10] Там же – С. 83.

[11] Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. –  М.: Изд. Московской Патриархии, 2000. [Сайт]. URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/141422.html. (Дата доступа: 13.05.14).

[12] Понкин И. В.Комментарий к некоторым статьям Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях». – М.: Институт государственно-конфессиональных отношений и права, 2007. –  С. 67.

[13] Письмо Министерства образования Российской Федерации от 19 марта 1993 г. № 47/20-11п
"О светском характере образования государственных образовательных учреждениях Российской Федерации". [Сайт]. URL:  http://www.r-komitet.ru/vera/55.htm. (Дата доступа: 13.05.14).

[14] Клочков В. В. Религия, государство, право. ­– М.: Мысль. 1978. – С. 98.