Богу нашему пойте разумно

Как гласит народная мудрость, лучший отдых – смена обстановки и деятельности. 3 октября 2017 года учащиеся и преподаватели Регентской школы при МДА во главе с заведующим школой игуменом Лазарем (Гнативым) побывали на концерте в историческом Рахманиновском зале Московской государственной консерватории им. П.И. Чайковского. И хоть дорога до Москвы несколько выматывает, мы по-настоящему отдохнули. Во-первых, само присутствие в стенах консерватории – радостное событие. В Рахманиновском зале сразу возникло ощущение праздника: нежно голубые стены, белые балконы, золотая люстра со слегка звенящими хрусталиками… А во-вторых, концерт был по-настоящему незаурядным и увлекательным. 

На уроках, связанных с изучением истории церковного пения, мы часто вспоминаем о появлении пения и музыки как таковых. В раю человек имел возможность слышать ликующее ангельское пение, которое было потеряно для нас вместе с грехопадением Адама и Евы. После этого человечество пошло по двум дорогам: по дороге Каина и по дороге Сифа. “У человека в душе дыра размером с Бога, и каждый заполняет ее, как может”, – писал французский философ Жан-Поль Сартр. Эту пустоту, возникшую после потери Бога, каиниты пытались заполнить чувственными наслаждениями, тогда как для сифитов пение было одной из ступенек, приближающих к Богу. На концерте у меня возникло яркое чувство, что мы невольно увидели эти два совершенно разных пути, два образа жизни, два подхода к музыкальному исполнению. В первой части выступал вокальный ансамбль “Fresco” из Екатеринбурга под управлением Ларисы Ромодиной, а во второй – хор Свято-Александро-Невского собора в Париже под управлением протодиакона Александра Кедрова. Оба этих коллектива получили заслуженные награды от организаторов IV Международного хорового конгресса, в рамках которого выступали, но заслуги у этих исполнителей совершенно разного рода.

Когда  вокальный ансамбль “Fresco” начал исполнять первое произведение – “Отче наш” современного композитора В. Полякова – то вся Регентская школа переглянулась в немом недоумении: что происходит? Мой скудный запас знаний в области истории музыки не позволяет подобрать нужного сравнения, но достаточно сказать, что начиналось это “песнопение” не с аккорда, а с шептания слов, а дальше шли невообразимые гармонии, резкие перепады динамики, причудливое голосоведение и т.д. “Да как они могут так относиться к тексту молитвы?” – думала я с зарождающейся неприязнью к этому коллективу. А потом спустя мгновение пришла иная обжигающая мысль: “Кто меня поставил судить их и измерять чужую духовность?” Часто, к сожалению, я замечаю в себе и своих православных коллегах некий оттенок высокомерия по отношению к “светскому”. А одна из черт высокомерия заключается в неумении выслушать до конца и постараться понять собеседника. Поэтому первое отделение стало для меня попыткой понять ту духовную реальность, в которой живут многие наши соотечественники.  

Те, кому доводилось бывать на мероприятиях, организуемых светскими людьми и имеющих в своем названии слово “духовность”, наверняка испытывали некое недоумение от происходящего. Духовность для последних – это что-то про Бога, молитвы, ангелочков, злых духов и расплывчатое добро. Выступавший коллектив был очень “духовен” в светском смысле этого слова. Публике были представлены “красивое духовное песнопение на канонический текст”, экстравагантное переложение ритуальных песен африканских племен, защищающая от злых духов колыбельная и т.д. “Для нашего хора большая честь выступать в консерватории, в этой Мекке русского музыкального искусства”, – говорила с очаровательной улыбкой ведущая. Невольно всплывают слова М.Ю. Лермонтова: “Всё это было бы смешно, когда бы ни было так грустно”. Тут тебе и христианство, и ислам, и язычество под одним соусом “духовности”. Важнейшую современную задачу Церкви я вижу в том, чтобы объяснить людям, что духовность духовности рознь. 

Невозможно не сказать о высочайшем техническом уровне ансамбля “Fresco”. Чистая интонация, сбалансированный ансамбль, отточенные нюансы; и всё с такой легкостью и естественностью, что возникало чувство, что это проще простого и любой может так спеть. Но, конечно, за этой внешней “простотой” стоит титанический труд.

Было интересно посмотреть на особенности дирижерского показа несвойственных церковному пению средств выразительности. Было приятно слушать красивые гармонично сливающиеся (что достаточно редко бывает в женском хоре) голоса. Текст был подан очень доступно, и почему-то больше всего обратила на себя внимание строчка из песни “За рекой горят огни” на стихи С. Есенина: “ Кому горе, кому грех,/ а нам радость, а нам смех”… Затаив дыхание, зал слушал произведение О. Норбутайте “Лето”. Эта невероятная лесная полифония, наполненная трелями птиц и стрекотанием кузнечиков, заставила каждого улыбнуться и ощутить кусочек летнего солнышка. Но когда зазвучала “Херувимская” С. Плешака, то несоответствие смысла и формы заставило меня загрустить. “Всякое ныне отложим попечение” – лились ласкающие слух распевы. Но как же отложить попечение, если мир так до боли красив?.. Впрочем, это ведь не на службе пелось. А можно ли исполнять церковную музыку на концертах, тем более "Херувимскую", – вопрос давний и по-прежнему спорный.  

Особое впечатление произвело последнее произведение, которое написано на основе ритуальных песен африканских племен. В нем использовалось только три слова (акула, вода, рыба), которые когда-то содержали в себе какой-то особый сакральный смысл. Одна из исполнительниц взяла ударный музыкальный инструмент и на протяжении всего произведения отстукивала неизменный ритм. Сразу вспомнилось, как на истории церковного пения мы обсуждали, что изначально музыкальные инструменты использовались для ритуальных целей. Постоянно повторяющийся ритмический рисунок способен ввести человека в транс, и это вовсю использовали различные шаманы для общения с духами. Существующие в классической музыке размеры являются отдаленным напоминанием об этом. И на какую высоту поднимается церковное пение, когда освобождается от рамок размера, ставя на первое место Слово…  

Второе отделение концерта было "возвращением домой". С протодиаконом Александром Кедровым мы уже встречались в прошлом году в Москве на I Международном съезде регентов. Он тогда проводил мастер-класс по работе с хором, разучивая произведение своего отца. Но одно дело - работа с чужим коллективом, а другое – со своим. Сразу скажу, что хор не поразил меня с технической точки зрения, не запомнилась красота голосов, ни разу я не удивилась неожиданным находкам или приемам, но всё это было не важно. Кто-то из наших учащихся, особо интересующийся творчеством архимандрита Матфея (Мормыля), отметил похожую манеру исполнения у хора Свято-Александро-Невского собора. Я не берусь судить, но могу сказать одно: в их исполнении не было ничего отвлекающего от текста и смысла. Может быть, тут еще играют роль особенности женского и мужского устроения руководителей обоих коллективов. Женщины обычно больше внимания уделяют мелочам, а мужчины мыслят глобально, рисуют широкими мазками. На концерте это выразилось в особенности дирижерского показа: отец Александр использовал гораздо меньше жестов, и были они суше и строже, но каждая складка его подрясника говорила о внутреннем напряжении и силе. 

Конечно, несколько смутила реакция зала. Когда после прокимна Пасхи раздаются крики “Браво!” и аплодисменты, то что-то не то на душе происходит. Но нужно отдать отцу Александру должное: он ни разу не показал какого-то недовольства или пренебрежения к публике, даже когда она захлопала посередине концерта А. Архангельского “Помышляю день страшный”. Возможно, людям, далеким от церковного творчества, вторая часть показалось более тяжелой. Ну а мы сидели и тихонько подпевали выступающему хору знаменный догматик первого гласа “Всемирную Славу”, который сдавали на уроке сольфеджио. 

В конце хор исполнил концерт праздника Вознесения Господня “Вси Языцы” Д. Бортнянского, где многократно повторяются слова: “Пойте разумно”. Думаю, каждый певчий должен написать их на скрижалях сердца. Существует обывательское мнение, что стояние на клиросе – "автоматический эскалатор" в Царство Небесное. Но это лишь одна из возможностей, которой мы можем благополучно не воспользоваться… 

О хоре протодиакона А. Кедрова очень тепло отозвались присутствовавшие на концерте великий дирижер современности Владимир Иванович Федосеев и народный артист России Николай Петрович Бурляев. Станислав Семенович Калинин, заведующий кафедрой хорового дирижирования Московской государственной консерватории, назвал хор “оазисом Русской духовной музыки в сердце Парижа, во Франции”. Отец Александр в свою очередь выступил с ответным трогательным словом. “Я вам очень благодарный, – начал он свою речь с сильным французским акцентом, – для нас большая честь выступать здесь, в Консерватории. Это наш первый концерт в Москве, что очень символично. В нашем хоре поют потомки русских эмигрантов времен Гражданской войны и перестройки, профессиональные вокалисты и просто любители. И мы очень рады видеть в зале столько слушателей. Для нас нет двух Россий: одна здесь, другая там, в Париже. Россия одна, один дух - одна вера”. В заключение хор спел многолетие всем присутствующим на концерте, которое даже светские гости слушали стоя.  

Подводя небольшой итог, хочется выразить признательность тем, благодаря кому состоялась эта поездка. Такие встречи помогают понять, как нам, юным регентам, далеко до профессионального и духовного совершенства. Главное - не начать унывать, а потихоньку стремиться к совершенству, к которому призван каждый из нас. Будем стараться!